КРАТКИЙ КУРС ПОЛИТЭКОНОМИИ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА
Чтобы взаимодействовать с системой Amazon Echo, нужен не просто многослойный технический стек моделирования данных, серверов, железа, инфраструктуры, софта и сетей. Полный стек, который моделируется системой — это еще и капитал, труд, природа, люди, которые становятся придатками к машине.
Соединяя человеческий труд, добычу ресурсов и добычу данных для построения систем с Искусственным интеллектом в единую цепочку, нужно сказать о том, что их объединяет, а именно о капитале и эксплуатации. Но как оценить стоимость, которая извлекается через ИИ-системы?
Здесь можно обратиться к трудам работающих в Британии социологов Кристиана Фукса и Кристиана Севиньяни, например, к их статье «Что такое цифровой труд? Что такое цифровая работа? В чем между ними разница? И почему эти вопросы имеют значение для понимания социальных сетей?»
Они ввели в оборот термин «цифровой труд», говоря о разных формах нематериального труда. Цифровой труд— это работа по построению и поддержанию цифровых систем—далек от виртуального и эфемерного, невыразимого в реальном мире. На самом деле он воплощен во вполне земную активность. От тяжелого физического труда по добыче полезных ископаемых, которые необходимы для «железа» вычислительных машин, серверов и инфраструктуры, до конвейерного производства и сборки этих устройств на жестко регулируемых фабриках Китая и других стран, зачастую с детским трудом, до нанятых на аутсорсе индийцев, «когнитивных рабочих», кликателей, которые ставят метки на данные нужные для обучения ИИ, до нанятых по-черному африканских бедняков и бомжей, которые работают на свалках химических отходов. И весь этот труд создает добавочную стоимость, аккумулируют власть и богатство для очень тонкого социального слоя.
Здесь данные — это ресурс, такой как нефть или человек, и одновременно средство социального контроля. Это циклический поток, в котором продукт при участии потребителя становится ресурсом, а тот, в свою очередь, при помощи вложенного в него труда становится новым продуктом, который, в свою очередь, используется как ресурс.
Каждый треугольник представляет собой фазу в процессе производства. Работает марксистская диалектика субъекта и объекта в экономике, где из ресурса при помощи средств производства (объект) и работы (субъект) получается продукт (субъект-объект).
Лучше представить этот процесс в виде фрактальной структуры, известной как треугольник Серпинского. Каждый следующий шаг производства и эксплуатации содержит предыдущие фазы. Посмотрим через эту фрактальную структуру на процесс производства и эксплуатации.
Наименьший треугольник представляет натуральные ресурсы и средства производства для добычи, то есть шахтера как труд и руду как продукт.
Следующий, больший треугольник, представляет процесс обогащения руды при помощи средств производства и получение металла. Труд вкладывают работники горно-обогатительных фабрик.
Следующий треугольник — производство компонентов (например, микросхем). Следующий треугольник —производство продукта, допустим, устройства Amazon Echo (труд работников сборочной линии).
Каждый треугольник сопровождается извлечением прибыли владельцем средств производства. Можно ли это назвать цифровой экономикой, якобы чистой и экологичной, о которой каждый год за дорогим шампанским рассуждают в Давосе?
На самом деле в среднем человек XXI века использует в десять раз больше металла, чем человек прошлого века. В обычном айфоне содержится 75 элементов — две трети периодической таблицы Менделеева. В процессе труда —рудники, ГО заводы, контейнерные суда, портовое оборудование, фабрики по производству микросхем и т. п., сборочные производства.
На самом верху пирамиды извлечения прибыли как фараон восседает Джефф Безос, владелец «Амазона».
Каждый такой треугольник создает прибавочную стоимость и прибыль. Если посмотреть на то, сколько получает каждый работник в процессе производства, можно увидеть гигантскую разницу в доходах наверху и внизу пирамиды извлечения.
Во время добычи кобальта для литиевых батарей самых главных брендов работникам платят эквивалент 1 доллара в день, при том что этот труд опасен для жизни и вреден для здоровья. Эти работники также подвергаются насилию, запугиванию и вымогательству, штрафам. На рудниках работают, по данным Amnesty International, дети семи лет.
А Джефф Безос наверху фрактальной пирамиды зарабатывает в день в среднем $275 миллионов (в первые полгода 2018 г., согласно индексу миллиардеров Блумберга). Мальчику на руднике в Конго потребуется проработать 700 тысяч лет, чтобы заработать столько же, сколько Безос зарабатывает за день. Шахтеры в Китае, мусорщики, разгребающие свалки электронных отходов в Индии — их заработок составляет менее 200 долларов в месяц (для примера, шахтер в США зарабатывает в среднем 5300 долларов, в Канаде —5800, сборщик мусора в США получает 3500).