И опять я стояла и чуть не плакала… Там же не было никаких денег, только ракушки, которые он выкинет, и обладателем которых я уже никогда не стану…
«Сейчас же пойдем и купим тебе такие же!» - распорядился Миг. Я пыталась объяснить, что таких больше нет, что эти отличались от других, одна – чуть розоватым перламутром, другая странным рисунком, но меня все равно затащили в эти ряды… На этот раз я отделалась ниткой жемчуга, не то розового, не то золотого, в общем теплого, персикового оттенка… И будучи наученной жизнью, тут же одела его себе на шею.
Потом мы отплыли на катере далеко в море, и я просто лежала в воде на спине, пытаясь почувствовать бездну под собой. Меня качали волны. Берега были не видны. Я кожей чувствовала соль. Потом приплыли медузы, и мы вернулись в «свою» бухту. Закат встречали на пирсе. Пили сок и ели купленную в городе еду в контейнерах. Кажется, такое времяпровождение уже становилось традицией…
Я отстраненно тыкала палочкой прибившуюся к пирсу медузу.
- Оставь организм в покое.
- Даже и не поймешь, мертвая она или живая… Никаких признаков живого существа, хоть бы шевельнулась… Я не понимаю вообще, как они могут существовать… Они же не борются…
- Нашла родственную душу…
- В смысле?
- В прямом. Ты точно такая же. Безвольное, плывущее по течению существо.
- Ну спасибо.
- По тебе очень сложно понять, жива ты или нет. Ноль реакций…
Это он про сегодняшний день… Что поделать, мне не нравилось происходящее, но я не смела это показать. И чувствовала, что не могу уйти. У меня не получалось быть насильно счастливой, потому что я всего этого не хотела…
Если бы миг был чуть жестче, он бы жестоко кинул меня – и я бы начала плакать по нему ночами… Наверное… Если бы он был человеком. Хорошо что он не человек… Что демоны не так жестоки как люди… Валяться в теплом соленом море это, конечно, хорошо, но это жизнь тела, ею не затронешь никаких струн души…
- Я думала, что демоны злые.
- Я очень злой. Просто еще не настало время тебе это понять.
- Угу. Ты до смерти закормишь меня деликатесами…
Я вдруг поняла, что меня от всего этого тошнит. Тоскливо и тошнит. Вылила немного яблочного сока на медузу. Та даже не дернулась. Кислый же… Наверное, сдохла…
***
Кто-то сказал, что в ожидании счастья можно неплохо провести время, если есть деньги. Бред… Я могла бы скупить все магазины, но потребность в этом вдруг отпала – просто потому, что я могла сделать это в любой момент. Я покрасилась в фиолетовый, каталась на водных лыжах, купила себе телескоп… Было скучно. Вседозволенность и вседоступность не приносили радости. И все же собираться назад спустя неделю было невыносимо неприятно. Руки буквально отнимались от тяжести, когда я укладывала в чемодан легкие шелковые шарфы и ажурные платьица. Возвращение в сырую реальность моего быта таило в себе какую-то боль, тупую и многодневную. Хотелось остаться тут. Может, сбежать?
- Я не хочу домой.
- Разумеется, не хочешь.
- Это и был твой сценарий?
- Сценарий в том, чтобы ты не захотела уходить от меня.
Я вздохнула.
- Может, и не хочу… Море теплое, еда вкусная, а платья красивые… Но к тебе то это имеет какое отношение?
- А ты начинаешь понимать жизнь.
- Я не люблю тебя.
- Может, так даже проще. Я не хочу, чтоб ты страдала.
- Какие мы заботливые, кошмар – я не удержалась и тяжело вздохнула - это ведь не предусмотрено…
Мигель тоже вздохнул.
- Зря я дал тебе свободу, крошка.
Я пыталась сложить по швам недавно купленную футболку. Руки не слушались. Казалось, сами пальцы ломило и выкручивало.
- То, что ты отступил от собственного сценария можно рассматривать как проявление чувств – задала я вопрос, который мучил меня последнюю неделю.
Мигель расхохотался. Зло, отрывисто.
- Пойду, закажу такси – сказал, наконец, он. В домике плохо ловила связь…
***
Я много думала об обратном перелете. Он пугал меня. Но я заранее решила, что попытаюсь справиться со своим страхом и откажусь от таблетки.
Тоска нарастала. Крутило. Казалось, я чувствую в груди огромную, выбившуюся из гнезда шестеренку, готовую разломать меня изнутри. И не из-за самолета ведь… Просто отчаянно не хотелось возвращаться в свою жизнь и свою реальность. Я не знала, смогу ли я жить без этого всего, а если и смогу – увижу ли вновь… Нет, море не стало мне родным, я не успела слиться с ним кожей, как любят писать в книгах, оно просто умопомрачительным контрастом подчеркнуло всю невыносимую ничтожность моего прежнего существования… Придется пить успокоительное… Только после взлета. Переживу его как-нибудь... Если переживу взлет, и все остальное как то переживу…