Я молча кивнул.
— Зачем ты мне помогаешь?
Она повернула голову и посмотрела на меня своими пронзительными синими глазами. Но ничего не ответила на вопрос.
— Информация, что у тебя появились деньги уже пошла выше. Они скоро придут. Если не узнать откуда ты их взял, то однозначно потребовать свое.
Я продолжал смотреть на мотокарету, которая тихим сапом подкатывала к воротам моего поместья. Ржавая рухлядь, которая явно двигалась на честном слове. Рычащий кашляющий мотор остановился, как сердце больного человека — с каким-то тяжелым рывком, после чего потухли фары.
Какое-то время из мобиля никто не выходил. Я стоял у ворот и ждал. Они явно меня видели. Я их — нет.
Скрипнули петли пассажирской двери.
Глава 22
Это мой дом
— XXI I —
Мотокарета надрывно кашлянула мотором в последний раз и затихла. При этом она покачнулась, как будто неуверенно стояла на земле. Когда лязг раскаленного металла стал стихать, стало понятно, насколько вокруг тихо… Или… не совсем?
Граф Смоляков прислушался — не показалось ли? Вдруг это чудит разум, вымотанный долгой дорогой? Но всего пары секунд ему хватило, чтоб понять — с выводом он не ошибся.
Превосходно. Эта ушлая парочка ухитрилась его обмануть. Неспроста они сразу ему не понравились. Первое впечатление зачастую является самым верным. А первое впечатление говорило Илье Олеговичу Смолякову, что Валька и Виктор Вячеславович — люди не самые приятные. И серьезных дел с ними лучше не водить.
— Приехали, господа, — сказал водитель. — Прошу пожаловать на выход.
Спутники Смолякова тотчас же встревожились, засуетились; Валька протер рукавом стекло и пристально вглядывался в темноту.
— Твою мать, да что ж это делается? — проворчал он вполголоса, — ведь обещали же, что никого и на пушечный выстрел к объекту не подпустят, а сами… Ай, вот и надейся на них…
Потом повернулся к Смолякову и добавил уже совсем другим тоном.
— Ваше сиятельство, дайте знать, как будете готовы. Час поздний, но мы с Виктором Вячеславовичем всегда готовы услужить. Ни о чем не переживайте, мы решим все вопросы…
— … в любое время дня и ночи. — подхватил толстяк, но как-то вяло, без энтузиазма.
Смоляков одернул пиджак. За время пути одежда изрядно измялась, теперь без хорошей стирки не обойтись. Впрочем, вряд ли отсутствие прачечной будет его главной проблемой в ближайшее время.
— Не станем мешкать, — сказал он, открыл дверцу мотокареты и выбрался наружу.
Валька посмотрел ему в спину. Подобострастная улыбка с лица тут же пропала, ее сменило выражение алчности и тревоги.
— Витька, — шепнул он толстяку, — не забудь прихватить с собой ствол. Кажется, к Митасову успели заглянуть на огонек оборванцы, придется их выгнать.
И действительно, у ворот поместья, опершись спиной на забор, стоял парень лет семнадцати и с невозмутимым видом курил, выпуская вверх тонкие струи дыма. Огонек его папиросы сильно выделялся в темноте. Валька чуть не закипел от злобы. Какая возмутительная наглость! Мало того, что вторгся в чужие владения, так еще и никак этого не скрывает!
Отмеряя шаг, он подошел к юнцу и спросил:
— Кто ты такой и что здесь делаешь?
— Живу, — невозмутимо ответил тот.
Валька взбеленился.
— Это я вижу! Кто тебя пустил? Посторонним сюда входить нельзя!
Парень смерил Вальку безразличным взглядом. Провел с головы до пять и обратно. Затем осмотрел оставшихся присутствующих и ответил:
— Согласен. Поэтому и задам вам троим один простой вопрос. Зачем вы приехали в мой дом?
— Как это — твой дом?
— Фактически. Юридически. На абсолютно законных основаниях. По праву родства.
Валька на секунду опешил, а потом ему стало очень смешно. Паренек, оказывается, не наглый шалопай, а просто повредился рассудком. Ничего страшного, современная медицина шагнула далеко вперед, даже сложные случаи теперь поддаются лечению. Только надо бы его спровадить — графский сынок и так недоволен долгой дорогой.
Поэтому он наклонился к юноше и сказал:
— Послушай меня, мальчик. Не знаю, что ты там себе навоображал, но разбираться в твоих бреднях мы не собираемся. Время-деньги, и сейчас ты мои деньги тратишь. Убирайся отсюда подобру-поздорову, хорошо? Мне нужно показать недвижимость клиенту.
— Нет, — рубанул тот. — Сейчас вы со своими приятелями сядете в вашу колымагу и укатите отсюда прочь в рассвет. И только это поможет сохранить на плечах кочан капусты, который природа дала вам, сударь, вместо головы.