Дэмономания

В студенческие годы брат Иорданус любил донимать своих учителей вопросами, на которые невозможно дать ответ. Если однажды Господь велит всему сущему одновременно увеличиться в размере в два раза, всему, включая нас, заметим ли мы это? Ответа он не получил — ему только твердили, что сила Божья не ограничена и что Господь может найти лучшее применение Своему всемогуществу.

Но Джордано Бруно убедился: да, это можно определить.

Оглядываясь на того юношу, который бежал из Рима с кошельком монет и доминиканским облачением в дорожном мешке, он казался себе крошечным — не только от дальности расстояния, но маленьким в размерах, слишком маленьким, чтобы вобрать в себя все то, что ему удалось вобрать. Он перебрался через Альпы, постепенно вырастая, а теперь ему казалось, что те горы он теперь мог бы просто перешагнуть, отряхивая снега с полы плаща, да вот только, сколь бы ни вырос Джордано Бруно, земной мир и небеса не отставали: пока он рос и странствовал, они отступали от него вдаль, в бесконечность.

В Англии Бруно состоял на службе у французского посла при дворе Елизаветы. Diva Elizabetta, — называл ее Бруно[91], вторя хору обожателей, со своим, правда, умыслом, воплотиться которому было не суждено: ибо в 1585 году он вернулся в Париж, когда посол тот, Мишель де Кастельно, синьор де Мовиссьер, был отозван — его сочли слишком politique и, как на нынешний день, недостаточно католиком; и ему грозила опасность. Бруно получил расчет; синьор де Мовиссьер больше не нуждался в его услугах — он возвращался в свое имение и не желал ни думать, ни слышать о большом мире и силах, им управляющих.

Без работы и видов на будущее[92], бредя через весь Париж с большей частью своих пожитков в полотняной сумке, Бруно натолкнулся возле августинской церкви Богоматери[93] на многолюдную религиозную процессию: музыканты и хористы, кресты, чудотворные статуи, шаркающие монахи, гостия в дарохранительнице на позолоченной повозке. Вдоль дороги стояла многолюдная толпа. Король со всей знатью, кого смог заставить, исполнял епитимью[94].

То был король Генрих III, отправивший Бруно в Англию с французским посольством. Чтобы удержать трон и защитить интересы своего дома и Франции, он вел тройную стратегию: прежде всего, употребил все искусство силы и мошенничества, которому его мать Екатерина Медичи научилась в городе Макиавелли[95]; а еще он молился — во всяком случае, произносил горячие и продолжительные молитвы Единому Истинному Богу; а где только мог, использовал Истинную Искусственную Магию[96] во многих формах. Среди них некогда было и искусство Бруно. «Поезжай и приворожи английскую королеву, — велел он Бруно. — Заморочь наших недругов-англичан. Содействуй нашей славе, могуществу и звезде».

Бруно хорошо послужил своему хозяину и его хозяевам: он разоблачил шпионов внутри посольства, проследил заговоры, что плелись при английском дворе, где только и жди удара в спину; от имени короля он говорил с Елизаветой. А теперь его выбросили на улицу, как собаку. Снова придется идти своим путем, полагаясь лишь на собственные силы. Сегодня он нанесет визит дону Бернардино де Мендосе[97], испанскому послу при дворе Генриха и подлинному хозяину короля. Стоял дивный серебряный день: апрель в Париже, прекрасном городе, который Бруно ненавидел.

«А это кто идет?» — спросили в толпе прямо у него под ухом.

«Это Confrérie des Pénitents Bleues de Saint Jerome[98], — ответил зевака, поедая орешки, которые доставал из кармана. — Видишь, все в синем и у каждого камень — это чтобы бить себя в грудь».

Вся кающаяся братия, принимавшая участие в процессии, была одета в грубые домотканые рясы; капюшон закрывал голову полностью, свисая впереди, как слоновий хобот, лишь для глаз прорезаны две дыры; у каждой группы — своя эмблема, свой цвет и своя роль. Одни, обнаженные по пояс, несли хлысты для самобичевания. У иеронимитов такие вот камни. Бруно чувствовал каждый удар, словно били его. У иных сквозь одежду уже сочилась кровь, они пошатывались. Но музыка звучала томительно и нежно, на миксолидийский лад[99], печально и с надеждой, как заблудившееся дитя. In Paradisum deducant te Angeli[100].

91

Diva Elizabetta, — называл ее Бруно... — Богиня Елизавета (ит.). «Найдешь ли ты мужчину, лучшего или хотя бы только подобного богине Елизавете, царствующей в Англии?» («О причине, начале и едином», 1584; диалог первый, пер. М. Дынника).

92

...в 1585 году он вернулся в Париж... Без работы и видов на будущее... — Мишель Кастельно де Мовиссьер (ок. 1520–1592), французский дипломат, военный и государственный деятель, был отозван из Лондона в октябре 1585 г. На его корабль напали пираты, так что, оказавшись во Франции, он писал шотландскому послу Арчибальду Дугласу: «Я потерял все, что имел в Англии, до последней рубашки, включая и ценные подарки королевы и ее серебряное блюдо. Ни у меня, ни у моих детей ничего не оказалось, так что мы были похожи на ирландских беженцев, вымаливающих в Англии милостыню, держа за руки своих детей» (цит. по: В. Рожицын. Джордано Бруно и инквизиция. М., 1955. С. 221; далее: Рожицын). Видимо, схожая судьба постигла и его спутников. В довершение бед Джордано Бруно в декабре 1585 г. был ограблен своим же бывшим слугой. По утверждению философа на допросе в венецианской инквизиции, в Париже он «большую часть времени жил на собственные средства» (Рожицын. С. 215).

93

...августинской церкви Богоматери... — Видимо, анахронизм: орден августинцев начал строительство церкви Нотр-Дам-де-Виктуар только в 1629 г.

94

Король со всей знатью, кого смог заставить, исполнял епитимью. — Положение Генриха III (1551–1589, король с 1574 г.) было крайне непрочным. В 1585–1589 гг. шла «война трех Генрихов» — короля; его наследника и мужа сестры, протестанта Генриха Наваррского (1553–1610, король Генрих IV с 1589 г.), которого поддерживали Елизавета Английская и немецкие протестанты; и католика Генриха Гиза (1550–1588), также претендовавшего на престол. Гиз, за спиной которого стояли испанцы, поддерживал короля, однако требовал от него более жесткой прокатолической политики. В июле 1586 г. король был вынужден отменить права, ранее дарованные гугенотам. Возрождение религиозных орденов и личное участие короля в покаянных процессиях были вызваны многими причинами. Несомненно, это служило целям Контрреформации и повышению престижа королевской власти. Кроме того, Генрих искренне полагал себя посредником между народом и Богом — и замаливал грехи всей Франции. В 1578 г. король создал новый орден — Святого Духа, однако главным образом реорганизовывал старые; представительства почти всех орденов королевства были размещены в Париже или его окрестностях. Когда Генрих принимал участие в процессиях, он всегда шел пешком, в одеждах ордена Кающихся, перебирая четки из черепов, которые носил на поясе; не реже двух раз в неделю король носил синюю власяницу иеронимитов. Миньоны (фавориты) короля зачастую хлестали плетьми не столько себя, сколько прохожих.

95

...все искусство силы и мошенничества, которому его мать Екатерина Медичи научилась в городе Макиавелли... — Флорентийка Екатерина Медичи (1519–1589) называла книгу Николо Макиавелли (1469–1527) «Государь» (ок. 1513, опубл. 1532) своей Библией. Гугеноты утверждали, что замыслом Варфоломеевской ночи (1572 г.) Медичи была обязана именно Макиавелли: уничтожить всех врагов одним ударом.

96

Истинная Искусственная Магия — понятие, введенное Томмазо Кампанеллой (1568–1639). «Истинная искусственная магия производит истинные эффекты. Так, Архит сделал из дерева летающего голубя, а недавно в Нюрнберге, согласно Ботеру, таким же образом были изготовлены орел и муха. Архимед при помощи зеркал поджег находившийся в отдалении флот. Дедал изготавливал статуи, которые двигались под действием грузов или ртути. Однако я не считаю правдой то, что пишет Вильгельм Парижский, что, мол, возможно изготовить голову, говорящую человеческим голосом, какую сделал, говорят, Альберт Великий. Мне представляется возможным создать какое-то подражание голосу с помощью проводящих воздух трубок, как было в медном быке Фаларида, который мог реветь. Дело в том, что искусство способно производить чудесные эффекты только с помощью механических движений, грузов и тяги, или используя вакуум, как в пневматическом и гидравлическом аппаратах, или прилагая к материалу силу. Но такие силы и материалы никогда не смогут уловить человеческую душу» («Магия и благодать», книга XIV богословского трактата, не опубликованного при жизни философа; цит. по: Йейтс. С. 141). Искусственную магию Кампанелла считал дополнением магии натуральной, которая основана на физике и астрологии: это «практическое искусство, использующее активные и пассивные силы вещей для достижения удивительных и необычных результатов, причины и способы осуществления которых неведомы толпе» (пер. А. Горфункеля). «Великий маг должен быть законодателем, который вводит вещи приятные и полезные всем, а немногих противящихся убеждает, что они хороши. Если ты прибавишь знание физики и астрологии, которые действуют и движут известными вещами в известных местах и в известное время, то достигнешь совершенства» («О способности вещей к ощущению и о натуральной магии», 1620; пер. А. Горфункеля).

97

Бернардино де Мендоса (ок. 1540–1604) — испанский военный и дипломат. Более пятнадцати лет сражался в Нидерландах, написал книгу об этой войне, а также трактат «Теория и практика военных действий». В 1578 г. был назначен послом в Лондон, откуда был выслан в 1584 г., после того как открылось его участие в подготовке заговора против Елизаветы (историк Джон Босси, на чью книгу Краули ссылался в «Любви и сне», полагает, что необходимые документы передал английской контрразведке не кто иной, как Джордано Бруно). Во Франции де Мендоса представлял Испанию до 1591 г., поддерживая Католическую Лигу (см. прим. 107) и Гизов; участвовал в подготовке «Дня баррикад» — восстания парижан против короля 12 мая 1588 г., которое практически совпало с отплытием испанской Армады к берегам Англии. В конце концов Генрих III потребовал от Испании отозвать де Мендосу.

98

Синее братство кающихся грешников святого Иеронима (фр.).

99

Миксолидийский лад — мажорный лад с низкой седьмой ступенью.

100

In Paradisum deducant te Angeli — В рай да отведут тебя ангелы (лат.). Строка из реквиема.