Патриция наблюдала за нами из-за кассы, держа в руке пакет с деревянными амулетами, и мне стало тепло.
— Ради Бога, Вивиан. Я работаю над тем, чтобы освободить Брэда от проклятия. Один из ингредиентов трудно найти.
— Это незаконно?
— Нет. Ему три тысячи лет!
— В самом деле? — чопорно сказала она, сжимая в руках книгу. — Думаю, ты не хочешь показывать мне проклятие, которое использовала на брате Пайка, потому что думаешь, что это может доставить тебе неприятности.
Неприятности? Она сказала это так, словно меня собирались отправить в кабинет директора или выгнать из колледжа, и я вжалась в диван еще глубже, расстроенная.
— Ты позволишь ему стать овощем, потому что боишься заплатить за свою магию? Может быть, я смогу помочь.
— Я не боюсь платить за свою магию, — с горечью сказала я. — Я боюсь Алькатраса. Ты видела, что они делают со своими заключенными? Ты действительно хочешь в это ввязаться?
— Не меняй тему, — сказала она, и я помрачнела.
На мгновение никто из нас ничего не сказал, в воздухе резко запахло озоном. Вивиан не прикасалась ни одной линии, и я была уверен в этом как и в том, что в аду горячо. Мы обе знали, что лучше не вмешивать в это магию, но мои волосы стали наэлектризоваными, и маленькие витки освобожденной энергии играли в кончиках пальцев Вивиан, пока она не заметила и не стряхнула напряжение с рук.
— Мне нужно увидеть это проклятие, Рейчел. Все что там есть. У меня закончились оправдания для тебя. Единственная причина, по которой бумаги об изгнании не поданы, — это то, что я здесь и наблюдаю за тобой.
Меня охватила паника. Если они собирались изгнать меня за случайное использование темного проклятия, я не собиралась предоставлять им доказательства.
— Если ты покажешь мне проклятие и доказательства попытки его снятия, я смогу задержать их до начала года, — сказала она извиняющимся тоном.
Но если я покажу им проклятие, они могут подать бумаги уже сегодня днем.
— Мы все совершаем ошибки, — сказала Вивиан, когда я положила свою сумку на колени.
В ее словах прозвучало оскорбление, и я встала, натягивая пальто.
— Мне нужно идти. Я присмотрю за Дэвидом после обеда, чтобы Кэсси могла немного поспать.
Патриция ухмылялась, выходя вперед с пластиковым пакетом из местного продуктового магазина в руках. Она не хотела, чтобы кто-то узнал, что я у нее покупала.
— Вот амулеты и волокно молочая. С тебя двадцать четыре пятнадцать. Наличные.
Дженкс был позади нее, покачивая головой, а Вивиан деликатно прочистила горло.
— Патриция, если эти амулеты будут испорчены, я закрою вас. Вы будете продавать плетеные талисманы с заднего сиденья вашего внедорожника на рынке Финдли.
Побледнев, Патриция сжала пакет.
— Сейчас проверю срок годности, — сказала она и снова удалилась в кладовую. Дженкс тихонько хмыкнул ей вслед, и я быстро моргнула, мои эмоции бешено разбегались. Он будет оберегать меня.
Я неловко стояла перед Вивиан, ценя то, что она делает, но понимая, что в конечном итоге это не пойдет мне на пользу.
— Ты видела, что попало в проклятие Брэда, кроме сломанной кости и пепла. Ходин подсунул их, когда я не видела.
Вивиан поджала губы.
— Если я правильно помню, там делалась палочка. Если ты отдашь…
— Я никому ее не отдам, — смущенно сказала я. — Она похоронена на моем заднем дворе.
Вивиан стояла, ее легкая фигура была напряжена.
— Тогда я не смогу тебе помочь, — сказала она, явно расстроенная. Между нами промелькнула энергия, но ни одна из нас не трогала линию. Мы знали, что лучше. — Освободи Брэда от проклятия, иначе к первому числу ты окажешься в Алькатрасе.
— Алькатрас! — повторил Дженкс, явно расстроенный, и я почувствовала, как сжимаю челюсти.
— Я не пойду в Алькатрас, — сказала я, скорее для Дженкса, чем для Вивиан, но мы обе подпрыгнули, когда Вивиан пришла в движение, явно направляясь к двери. — Вивиан, — позвала я, но гордая женщина даже не замедлила шаг. — Ты права, — добавила я, следуя за ней, и Дженкс тихонько хмыкнул у моего уха. — Я боюсь показать тебе проклятие. Я причиняю Брэду боль, потому что боюсь того, что ты скажешь и как посмотришь на меня. Ты можешь пообещать, что не будешь думать обо мне по-другому? Будешь ли ты помнить о том, что я сделала, и не станешь наказывать меня за то, на что я способна?
Но Вивиан продолжала идти, колокольчики дико зазвенели, когда она вышла на улицу и хлопнула дверью так сильно, что стекло задребезжало.
Я остановилась между проходами, мой гнев был не менее силен, но я знала, что лучше не идти за ней. Патриция ждала, когда я повернусь, ее улыбка была отвратительной.