Насколько я помню школьный курс истории, первыми лэндшипы появились в Германии, тогда еще в нацистской. В тысяча девятьсот пятьдесят пятом, когда вторая мировая война наконец закончилась и союзники захватили Германию, старина Адольф уже успел покрыть половину страны сетью железных дорог, по которым курсировали гигантские, двухэтажные тогда еще, мегапоезда. Сильно выше, сильно шире и длиннее чем обычный поезд того времени, лэндшип пришелся по душе союзникам, и в штатах сразу же распорядились ввести их в эксплуатацию, хоть это и потребовало переделки всей железнодорожной сети. Но оно того стоило. Безопасность путешествий кратно возросла.
Технология прижилась, развилась, и сейчас лэншип на который я пялился во все глаза, выглядел как небольшая четырехэтажка, на два подъезда, поставленная на гигантские рельсы, следом за которой прицеплено еще пара десятков таких же. Четыре этажа, колеса больше моего роста, про мощность двигателя даже страшно думать. Настоящий сухопутный лайнер, удобный, комфортный и самое главное безопасный — едва ли не единственный способ безопасного перемещения на серьезные расстояния.
Я прошелся по перрону, осматривая гигантскую тушу сухопутного корабля. Выглядит мощно, и на самом деле не только выглядит. Этот поезд несет на борту мощнейшие системы вооружения — есть отдельный вагон с артиллерийской батареей, парочка вагонов с вертолетными ангарами, каждый из вагонов оснащен пулеметными турелями и системами ПВО, на борту всегда присутствует серьезный отряд высококлассных боевых магов ну а про мощнейшую броню, которой могут позавидовать любые танки, и упоминать не стоит.
— Сэр, какой вагон вам нужен — рядом со мной остановился электрический гольф-кар с бортпроводником в красной форме.
Я молча протянул ему билет с паспортом и он, изучив бумажку, пригласил меня в машинку. Длина поезда измерялась в километрах, и топать до нужного вагона было неблизко. Спустя несколько минут мы были на месте, бортпроводник передал меня своей коллеге у входа в вагон, и симпатичная блондинка объяснила мне как пройти в мое купе, или скорее номер. Миновав рамку металлоискателя и сверку паспорта, я вышел из тесного тамбура в просторное фойе, и оглядевшись по сторонам, нашел лифт. Поднявшись на нужный этаж я отыскал свою дверь, приложил пластиковую карточку которую выдала мне проводница, и дверь тихо пискнув и моргнув зеленой лампочкой, открылась.
Наконец-то я могу нормально отдохнуть. Спальня в номере оказалась не хуже чем в любом пятизвездочном отеле, за соседней дверью отыскалась отличная ванная комната, а в гостинной помимо телевизора на всю стену и бара с неплохим набором алкоголя, обнаружился рабочий стол с компьютером. Как минимум смогу поискать в сети информацию о своей новой родине. В конце концов надо выбрать город в котором я смогу осесть, и лучше если на первое время это будет не одна из российских столиц, а какой-нибудь глухой медвежий угол.
Прихватив из бара бутылку виски и стакан, я завалился на диван перед телевизором, плеснул на два пальца, сделал глоток. Материализовывать крупных демонов непросто, но мне нужны были глаза.
Вдох, выдох. Вдох, выдох. Глаза закрыты, концентрация предельная. Татуировки это не столько физическое воплощение моих демонов, сколько ярлыки, напоминания о них. Ссылка на одного конкретного, в обширной картотеке моих демонов.
Многоглазый паук задрожал, чернила татуировки пошли пузырями, словно вскипая, одна из лап паука дернулась, и словно оторвалась от моей руки. Вслед за первой лапой последовали остальные. Чернильный паук обретший трехмерность, буквально вытягивал сам себя из своего же рисунка, ощущение как будто жилы тянут без наркоза. Несколько секунд ушло на то чтобы черная фигура обрела объем, и наконец проявилась в материальном мире. Нечто похожее на огромную малину, размером с человеческую голову, на паучьих лапках, вот только каждое зернышко этой малины, каждый крохотный шарик ее составляющий, являлся глазом, и все они сейчас смотрели на меня.
— Мне нужны глаза повсюду — отдышавшись приказал я демону, и тот встряхнулся сбрасывая с себя на пол, сотни отдельных глаз. Каждый глазик выпустил крошечные паучьи лапки, и вся эта шобла поползла в разные стороны. На месте остался сидеть паук стряхнувший с себя глаза. Он больше не был похож на ягоду малины собранную из множества глазных яблок, и напоминал скорее какого-то тощего краба.