Компетентность и многолетний опыт моего знакомого я не ставил ни под малейшее сомнение. Тем более что другие исследователи, которых я опрашивал впоследствии, сказали мне примерно то же самое: согласно новейшим исследованиям, все разговоры о создании психотронного оружия не более чем ненаучная фантастика. И могу сказать, что это письмо огорчило и обрадовало меня одновременно. Мой логичный вроде бы вывод оказался основательно потрепан, но я чувствовал, что привычная для меня логика в данном случае будет бессильна и мне придется смотреть на вещи намного шире, чем принято среди архивных исследователей моего типа. Предпоследняя фраза письма заставила меня серьезно задуматься. Что за механизмы могли быть заложены в обычных немцах в те времена, когда не существовало еще навязчивой телевизионной рекламы, а нацистская пропаганда исчислялась одним десятилетием, а вовсе не «долгими, долгими годами», о которых говорил профессор?
А если оставить в стороне все те рациональные вещи, к которым я привык? Если верить не тому, что написано в учебниках и книгах, которые я в изобилии прочитал за свою жизнь, а своим собственным глазам и ощущениям? Разумеется, я мог сказать, что у меня не оставалось иного выхода, как поступить именно так. Но выход у меня был: продолжать год за годом ханжески повторять прописные истины, много раз повторенные теми, у кого не хватило мужества взглянуть в глаза непривычному, необъяснимому с обыденной точки зрения. То есть фактически перестать искать правду, а значит, перестать быть исследователем.
Подробно записав и обдумывая еще и еще раз свои сны, а также полистав соответствующую литературу, я пришел к выводу, что остроугольный камень, который мне вручили во время моего «посвящения», есть не что иное, как священная руна, которая вручалась всем членам нацистских и околонацистских оккультных обществ двадцатых и тридцатых годов. Мне предстояло еще раз обратиться к табличкам Виллигутов, потому что меня не оставляло ощущение их причастности к происходившему в то время и попросту потому, что иной связи между руной из моих снов и попытками манипуляций сознанием, на версию о которых я все же чрезвычайно рассчитывал, у меня на тот момент не было.
Глава 2
РУНА НАШЛАСЬ!
Несколько часов подряд я перечитывал оригинальные документы, связанные с табличками Виллигутов, пытаясь отыскать информацию, которая, возможно, была упущена. Однако что-то не давало мне покоя, причем настолько сильно, что через пару часов сосредоточиться на чтении стало совсем невозможно, и я принялся систематизировать сложившуюся ситуацию.
Что дано: переутомившаяся архивная крыса вроде меня, — размышлял я, потирая виски, — плюс возраст. Что еще дано: логически четкие сны мистического характера, содержащие информацию, доселе мне незнакомую, но оказывающуюся вроде бы связной. Началось все это неделю назад, когда я занимался… Чем же я занимался неделю назад? Я начал вспоминать. Как всегда, работал с документами из сейфа, никуда не ездил. Чинил перекрытия на чердаке, так как под сейфом они совсем прогнили, и я опасался, что тяжелый ящик просто рухнет вниз. Поэтому я вынул из сейфа все и передвинул его к стене… Какой же я осел! В первый раз за все время я вынул из сейфа все, что там было! Я вскочил и, невзирая на раскалывающуюся голову, буквально взлетел по лестнице на чердак. Судорожно порывшись в содержимом сейфа, сложенном аккуратной кучкой на брезенте возле стены, я нашел то, что искал: небольшой грязный сверток, который я тогда, осмотрев, отложил в сторону «на потом». В свертке среди пыли и каких-то отвратительного вида серых комочков лежал полотняный мешочек на шнурке… а в нем был небольшой остроугольный камень… Я сразу понял, что это была именно руна, и вот почему. Во-первых, я все-таки видел руны, подобные этой, которыми были помечены документы из сейфа моего отца. А во-вторых, я много раз видел рисунки и фотографии рун в книгах, посвященных древнегерманским и североевропейским религиям. Руна удобно легла в руку, и, похолодев, я понял: это тот самый остроугольный камень, который я получил в своем сне во время посвящения. «Помни, что это часть Великого Мессии, — вспомнил я жуткий шелестящий голос, — тот, которым ты отсечешь свою душу…»
Стараясь не кашлять от вонючей пыли, поднявшейся от мешочка, и не выпуская из руки руну, я спустился вниз. Под настольной лампой я рассмотрел свою находку еще раз. Камень был чистый, шероховатый и как будто… новый. Обнаружив руну, я, как ни странно, успокоился. Зацепка была найдена и снова требовала от меня рациональных и последовательных действий для ее изучения. Я сфотографировал руну со всех сторон, прикладывая к ней линейку, чтобы затем отправить снимки специалистам.
В свое время исследования в области оккультных корней «Аненербе» достаточно тесно свели меня с Яном Хедгекофом, историком, специализирующимся на древнегерманской истории. Довольно длительное время Ян изучал также религиозные «ереси» Германии XIX — начала XX века. Познакомились мы с ним в историческом музее в Берлине несколько лет назад, где он в ту пору работал младшим научным сотрудником, — симпатичный светловолосый молодой человек, который, казалось, не думал и не говорил ни о чем другом, кроме древне-германской истории. Тогда мне и в голову не могло прийти, что у меня будет повод возобновить это знакомство.
Я извлек из толстой кожаной визитницы карточку Яна и подумал, как хорошо, что у меня есть привычка хранить контакты всех людей, с которыми когда-либо встречался. Берлинский номер Яна не отвечал, а в музее мне сказали, что Ян не работает у них уже больше двух лет. На этом первый этап поисков можно было бы считать оконченным, но я припомнил, что некоторое время назад я встречал его фамилию на одном из новостных порталов в Интернете. Через несколько минут после начала поиска в глобальной Сети я уже читал статью, посвященную открытию, сделанному Яном. Статья размещалась на узкоспециальном веб-сайте по вопросам древнегерманской истории, и непонятно вообще, почему эту новость разместил один из ведущих новостных порталов. Странные случайные совпадения все-таки не давали мне сбиться с пути ни на шаг. Статья была посвящена ранней ариософии, а под статьей был указан электронный адрес Яна. Естественно, я не замедлил написать ему. На мое письмо с фотографиями руны я получил от Яна такой ответ:
Дорогой герр фон Кранц!
Я безмерно рад получить от Вас такую интересную информацию. Я внимательно изучил присланные Вами снимки руны и могу точно сказать, что это руна Вольфсангель («волчий крюк»). Первоначально она использовалась в древнегерманских, а также древних северных религиях для отпугивания вервольфов — волков-оборотней. В нацистской рунической символике эта руна стала символом свободы и независимости арийцев. На начальных этапах становления нацистской партии руна составляла часть ее эмблемы, а позже перешла на форму одной из дивизий СС («Дас Рейх»). Есть также сведения о том, что подобная руна — выполненная из металла или камня — должна была быть у каждого члена нацистской подпольной организации «Вервольф», однако мне до сих пор не удалось найти ни одного такого образца. Известно только, что для этой организации, как и для 34-й добровольческой пехотной дивизии СС S «Ландштурм Нидерланд» (правда, в несколько модифицированном варианте), эта руна была базовой. Сегодня эта руна сохранилась на гербе немецкого города Вольфштайн. Она напоминает более известную руну Зиг, широко использовавшуюся в нацистской символике, однако она вовсе ей не тождественна.