— Прости… Я не подумала, — смутилась я. — Глупый юмор у Люцифера, если честно.
— Люцифер по-детски жесток, но в этом его прелесть. Он осыпал меня таким количеством насмешек, что однажды я не выдержал и высказал ему в лицо всё, что думаю о нём. Удивительно, но он меня не убил, хотя мог. Мог и должен был. Это оскорбление. Не рядового ангела, а одного из верховных правителей. И дело даже не в том, что он не убил меня из-за того, на моей стороне всегда был Велиал, а он именно этого и добивался. Он истязал меня, ожидая, что я или сломаюсь окончательно, или дам отпор самому страшному существу из всех, что обитает в Геенне, хоть заведомо я и понимал, что это окончится плачевно.
Я смотрела на то, как в очаге снова горел огонь, спасая дом от весенней сырости. Та информация о Люцифере, которая была мне известна, не позволяла охарактеризовать его добрым и милым существом. Если честно, было заметно, что его побаиваются все: стоит кому-то упомянуть имя второго верховного правителя Геенны в беседе, и окружающие заметно напрягаются.
— Он странный, — открыто призналась я, не пытаясь подобрать выражения и не думая о возможных последствиях сказанного. Люцифер не бог, и вряд ли меня за подобную вольность в разговоре о его персоне в ту же секунду поразит молния. Над Богом столько смеются и богохульничают, а складывается впечатление, что злился он только во времена, которые охвачены в Писаниях. — Это у него способ развлечения такой?
— Не без этого, — улыбнулся мне Роберт, возвращаясь к чистке овощей. — Только не пытайся его воспитывать. За его милой детской непосредственностью таится то ещё чудовище из Бездны.
— В мыслях не было. Ты какого-то не очень хорошего мнения о моих умственных способностях.
Роберт рассмеялся, за что получил от меня тряпкой, которую мне выделила Ю для посуды. Библиотекарь пропустил первый удар, но на второй отреагировал в разы быстрее: схватил и дёрнул ветошь на себя. Я понимала, что если выпущу её, то впоследствии схлопочу ею же по мягкому месту, поэтому вцепилась в тряпку обоими руками. Роберт дёрнул ещё раз, и я упала на него, параллельно зацепив ногой мешок с местным картофелем, ведро с очистками и тарелку с уже чистыми плодами. Большой вопрос, как я не напоролась на нож, который был в руках нефилима. Я попробовала высвободиться, но Асмодей потерял равновесие и мы с грохотом рухнули на пол, прямо на разбросанную картошку.
Юаниэль, прибежавшая на грохот, открыла было рот, чтобы высказать всё, что она о нас думает, но потом захихикала.
— Что вы тут творите? — она с трудом пыталась сдержать смех, глядя на моё недовольство и улыбающегося Асмодея.
— Меня пытались отшлёпать, — отозвался советник короля, за что получил от меня тычок под рёбра. — Ай! Это не честно! Лежачих нельзя бить, это противоречит кодексу чести. Леди, я уже повержен, сжальтесь!
— Да, сейчас, как же, — фыркнула я и ткнула его ещё раз, для пущей убедительности. — Если ещё раз что-то подобное ляпнешь, получишь вот этим, — я пригрозила демону картофелиной внушительного размера.
— О, грозное оружие, согласен… — Асмодей попробовал сделать серьёзное лицо, но по глазам было видно, что ему весело.
— По голове, — предупредила его я.
— Спасибо, что по голове, — выдохнул он, изображая облегчение.
— Ты невыносим! — я уселась на пол и кинула в него картофелиной.
Асмодей уворачиваться не стал. Охнул и изобразил что-то вроде смертельной травмы. Упал на спину и сложил руки на груди, изображая то ли смирение, то ли то, что он пал в неравной битве со мной и моим грозным орудием убийства.
— Есть такое, — ответила за него Ю, подходя к нам. — Если хотите играть, то можете выйти на улицу и там куролесить. Но думаю, что вам будет лучше пока не показываться на улице. А в хлеве тоже хорошо. Тем более, там сейчас одна Кʼхари. Только не пугайте её своими криками. Она у нас пожилая мадам, и ей нужен покой.
Падшая жестом попросила нас подняться с пола и принялась убирать учинённый нами же беспорядок.
— Кʼхари ещё жива? — удивлённо спросил Роберт. Мимо него по воздуху проплыли ошмётки шкурки прямо в очаг.
— Да, но сам понимаешь, она уже старая. Надеюсь, она тебя узнает, хотя я пока не замечала у неё провалов в памяти, — когда Ю окончательно увлеклась работой по дому, Роберт заговорщически посмотрел на меня, взял за руку и потянул куда-то. — Но всё равно осторожнее, — крикнула падшая нам вслед.
Мы выскользнули через заднюю дверь в то, что Юаниэль, видимо, называла хлевом: на деле же это была довольно большая деревянная пристройка, едва ли не полностью забитая соломой. В углу, у двери в дом, были аккуратно уложены деревянные дрова для очага. Сквозь рейки и крышу местами пробивался солнечный свет, отчего было видно, как в воздухе медленно кружились блестящие частички, словно волшебная пыльца. Где-то в углу раздавался осиный гул. Ни навозом, ни животными не пахло. Если не считать пыли и некоторого количества паутины, свисавшей то тут, то здесь, в хлеву было даже как-то слишком чисто для места, где положено содержать животных.
Мы шли в полной тишине. Роберт продолжал держать меня за руку. От каждого шага с пола взлетало облачко пыли, и я невольно чихнула. Стог сена перед нами пришёл в движение. Послышалось низкое рычание, больше похожее на хрип. На меня уставилась пара жёлто-зелёных глаз.
— Кʼхари! — радостно воскликнул Роберт, делая шаг в сторону существа, которое едва ли хотело подниматься со своего места. Это был дымчатая гхора, только судя по частично облезшей и тусклой шерсти, больная или старая. Животное перевело взгляд с меня на Асмодея, и за её спиной сено зашуршало. Показавшийся хвост предупреждающе продемонстрировал шип, но мгновение спустя осторожно коснулся руки библиотекаря. — Нозоми, она меня помнит, — мне показалось, что у него на глазах выступили слёзы. Мужчина подошёл к гхоре и присел рядом, осторожно гладя её по вытянутой морде. Животное закрыло глаза и изобразило какое-то подобие урчания, свойственное котам. — Кʼхари, познакомься, это Нозоми. Она наша гостья, будь с ней дружелюбна, хорошо?
Животное достаточно разумно уставилось на меня и, как мне показалось, кивнуло.
— Нозоми, подойди, не бойся. Она не кусается.
Я осторожно присела рядом. Кʼхари шумно обнюхала сначала мои руки, ткнулась носом в живот, потом мазнула по лицу, и через мгновение меня лизнули. Язык у нее оказался длинный, как у ящериц, хоть и не раздвоенный, гибкий и при этом по-кошачьему шершавый.
— Она тебя приняла, — рассмеялся Роберт, доставая из кармана платок и протягивая мне, чтобы я вытерлась после такого влажного приветствия. — Можешь теперь её погладить.
Хоть до этого я уже дважды сталкивалась с этими животными достаточно тесно, сейчас мне казалось, что я вижу их в первый раз, видимо, сказывалось то, что Роберт как бы познакомил нас. И всё равно я бы так и не решилась дотронуться, если бы Асмодей не взял меня за руку и не положил насильно ладонь на голову Кʼхари.
— Вот так, не бойся. Главное без резких движений. Она пока к тебе не привыкла и может испугаться, — объяснял он мне, словно маленькому ребёнку.
— Да мне, вообще-то, тоже страшно, — тихонько выдохнула я, проводя пальцами от меха к чешуе. До этого я не обратила внимания, но гхора была тёплой. — Они выглядят… немного непривычно, — я ещё помнила предупреждение Асмодея о том, что они вполне себе понимают речь и настроение и умеют оскорбляться.
— Кʼхари у нас красотка, правда, старушка? — рассмеялся библиотекарь, аккуратно трепля животное за загривок. Та согласно что-то рыкнула и опустила голову на переднюю пару лап. — Я её нашёл в соседнем поле, побитую демонами, и принёс сюда, когда последний раз проведывал Ю и Витса. Чудом выжила. Почти семьсот лет прошло. Кʼхари, да ты рекорды долголетия побила!
Он плюхнулся на солому, откидываясь на горячий бок гхоры, расслабленно закрывая глаза и подставляя лицо пробившимся сквозь доски лучам солнца. Животное не возражало на такую вольность и даже положило хвост ему на колени. Я присела было рядом, но Роберт притянул меня и заставил так же откинуться на Кʼхари, как на подушки. Вначале я сопротивлялась и пару раз попыталась поменять позу, но через минуту сдалась.