— А что это тут у нас? — Мужчина длинными цепкими пальцами пробежался по моему доспеху и выудил из-за пояса нож. — Ух ты! Зачарованный! — Он поднёс его к носу, будто обнюхивая. — И видится мне, что совсем недавно именно им срезали с пояса Седовласого Берена кошелёк с серотами. Вот, кстати, примерно такой, как у тебя… Про это ничего не хочешь нам рассказать?
— Могу я поговорить с представителем власти? — Оправдываться сейчас, в таком положении, было глупо, поэтому я ответил вопросом на вопрос. — Я как раз шёл в Управу, чтобы…
— В Управу?! — Мужчина с женщиной переглянулись.
— Сегодня? — Женщина громко расхохоталась. — В День Омелы? Да ты издеваешься над нами?
— Мы проводим тебя в Управу. — Мужчина усмехнулся. — Вот только… Придётся представителей власти немного подождать. Но, думаю, ты будешь не против провести время в уютном спокойном месте. Хоть и подвальное помещение, но зато совсем бесплатно. Надёжная охрана. Одноразовое питание. Тишина… Ну а чтоб не скучал, я приду поболтать с тобой. Тебе ведь нечего скрывать, верно, демон?
Глава 4. Бюрократия везде бюрократия
Когда тебя обворовывают чужие — это обидно. И сурово наказуемо. Когда в этом участвует твоя родня, вот тут и начинает литься настоящее троллье дерьмо. Благо, семейка моя почти вся канула в Кровавую реку. Или через что мы попадаем в Хельхейм после долгой, но не счастливой жизни? Только не назад к людям, всё остальное я стерплю.
Открыть тайник в моём доме мог только родственник по крови. Таких в живых было всего два. Во всяком случае, известных мне. Наверняка, по девяти мирам бродят какие-то ублюдки моего замечательного папаши. Но именно он — наш претендент номер один. Отец века, не иначе. Но когда я последний раз о нём слышал, он пропал где-то в огненных расщелинах Муспельхейма. Туда ему и дорога! А вот моя замечательная кузина по материнской линии обитала в Мидгарде. Логичнее начать подозревать и «жестоко наказывать» именно её.
Но для начала…
Я толкнул дверь в городской храм и, не таясь, зашёл внутрь. Когда-то это и был храм, но, сколько себя помню, тут обосновался местный МФЦ. Если его можно было так назвать. Храм был слишком лакомым кусочком, тем более в Мидгарде любая постройка на вес золота. Я вздохнул, помянув мысленно мой домик. Но… как там у людей? Сгорел сарай — гори и хата.
Прямо перед разрушенным алтарём стоял широкий стол с зелёным светящимся кристаллом в каком-то подобии абажура. Новая мода? Сюда часто доходило что-то из человеческих технологий. С задержкой лет этак в шестьдесят. Ну и реплики у местных умельцев получались довольно своеобразные. Одно крутящееся кресло с энергошарами на ножках чего только стоило!
За столом сидел старый альв, что само по себе было дикостью. Истратил на что-то всю свою вечную юность, видать. Проиграл? Разменял? Эти высокомерные остроухие расисты были падки на азартные игры и крепкие напитки. Ну, у всех свои недостатки.
— Любезнейший, — обратился я к мрачной и совсем не любезной вытянутой роже альва. — Мне бы статус подтвердить.
— По записи. Или в порядке живой очереди, — буркнул альв и сделал вид, что увлечённо изучает совершенно пустой стол.
Опа. Слова-то все какие знакомые. Пошлялся, значит, старый доходяга по миру людей. Может, там и оставил свою молодость? Ладно, хоргвово рыло с ней с одеждой. Хорошо, что я вернулся в своё не изменившееся тело. Оставалось надеяться, что лицо тоже осталось прежним.
— Ну что встал? — Альв поднял на меня глаза, которые в другой ситуации я с удовольствием насадил бы на свои когти. Но у его наглости точно есть причина. Или храм защищён от боевой магии и оружия. Или тут за пыльной завесой парочка стражей притаилась. Скорее, первое.
— А я только спросить, — я криво ухмыльнулся, показывая правый клык.
— Вернулся, значит? — проворчал альв, уже более благодушно. — Ну и как там? Победил Виссарионыч? Захватил мир?
— В душе не знаю о чём ты, и знать не хочу. — Я уже еле сдерживал раздражение. Людским миром был сыт по горло. Ещё и здесь о нём вспоминать? — Делай своё дело!
Альв фыркнул, но всё же полез куда-то вглубь стола, а потом выставил перед собой сверкающую серебром Чашу Судьбы. Несмотря на такое пафосное название, эту и ей подобные чаши использовали в девяти мирах для фиксации вновь прибывших и для контроля любителей пересекать границы. В каких-то мирах продолжали делать всё помпезно, с соблюдением древних традиций, но в Мидгарде это стало почти формальностью. И способом заработать на тех, кто свой статус подтвердить не мог.