- Оно так, - подтвердил солдат. - Для оказания... Я его спрашиваю: " Где эта батарея находится и как туда добираться?" А он, хоть ему и по звездочке и дали на погоны, как был старшиной, так старшиной и остался. Поставил меня по стойке "смирно" и стал мозги вправлять. Повправлял минут десять, потом выдал направление: "Иди, - говорит - на запад, там речка будет. А на том берегу батарея".
- Речка, как называется? - спросил Лихачев.
- Вот и я спрашиваю: "Речка как называется?" Хрюня уставился на меня, как будто я у него новые сапоги прошу, или военную тайну выпытываю и снова стал мозги вправлять. - "Умничаешь, рядовой?! - это он такое обвинение мне выдвинул. - Тебе что, адрес нужен? Письма писать собрался? Как речка называется ему знать нужно! Может тебе еще номер дома дать?" - Солдат пожал плечами, утверждая этим, что ерунду говорил Хрюня, не может быть у речки номера дома. - "Одна здесь речка. Пойдешь на запад и если мордой по сторонам вертеть не будешь, прямо в речку и упрешься. Как уперся - ищи мост. Возле моста батарея и стоит. Умник нашелся... Видели мы таких умников... Шагом марш!"
Двинул я на запад и верно, уперся в речушку. А моста нет. Пошел вниз по течению, но и там моста нет. Пришлось в степи заночевать. Утром пошел вверх по течению. И мост нашел, и батарею, а лейтенанта Хаустова не нашел. Там старший лейтенант. Он меня к вам и направил.
- А пожрать ты что-нибудь захватил? - полюбопытствовал Опарин, без всякой надежды разглядывая тощий сидор.
- Откуда. Я еще вчера все подъел.
- Связь он не тянет, сидор у него пустой... И идейный сачок. Он и у орудия сачковать станет. Нужен нам такой подарочек? Как думаете, братва? - спросил Опарин.
- Так я уже прибыл, - не смутился "подарочек".
Очень подходящим оказался солдат. Сам напрашивался, чтобы устроили цирк по полной программе. Но не было уже у Опарина для этого сил. И в машине его футболило - все кости сосчитало, до сих пор болят, и подковало на обе ноги - кровища потерял, аж в сапогах хлюпало, и Лихачев не подарочек, пока учил - умаялся. Скис Опарин.
- Нам теперь танцы устраивать от радости, что ты прибыл? - устало спросил он. - Так у нас танцплощадки еще не оборудована. Прибыл, так докладывай командиру и пусть он тебя пристроит к делу - Опарин кивнул в сторону Лихачева. - А я, братцы, пока подремаю, - и закрыл глаза...
Солдат еще раз посмотрел на замызганное лихачевское обмундирование, на голубые глаза и решил, что странный пошел нынче командир.
- Прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы! - доложил он.
- Фамилия? - спросил Лихачев, невольно подражая Ракитину.
- Фамилия у нас будет Сидоров. Третий я.
- Прочему третий? - заинтересовался Лихачев. - Династия? Сидоров Третий? Из каких королей будешь?
- Не, я по другой части. Из школьных задач. Из самых первых. Там ведь как... "Было три товарища: Иванов, Петров и Сидоров. Каждый из них принес в класс по яблоку. Сколько яблок принесли ребята?" Иванов, Петров и Сидоров - почти в каждой задача. И Сидоров всегда третий. Так мне имячко "Третий" и прилепили, еще в первом классе. Думаете легко?
- Радоваться должен, - не согласился Лихачев. - С такой фамилией можно в любом роде войск служить. И никто тебя ни в автобат не отправит, ни генералам продукты возить. Мне бы такую фамилию, я бы и горя не знал.
Солдат машину водить не умел и был уверен, что ни в автобат, ни возить генералам продукты послать его не могут. А почему командир орудия возмечтал стать Сидоровым, не понял. Но спрашивать не стал. Не то место и не то время.
- К нам в полк ты как, Сидоров Третий попал? - спросил Лихачев.
- Так спросили: кто из связистов хочет в артполк? Я сам и напросился.
- Интересное кино... Ты думал нас что, медом кормят? - очнулся Опарин.
- Медом не медом, но служить в артиллерии хорошо.
- Чем же это у нас хорошо?
- Первое - пешком не ходите... Второе - на переднем крае в окопах не сидите...
- Еще как сидим, - просветил его Лихачев. - Сам видишь.
- Так я же в тяжелую попросился, - объяснил Сидоров. - Кто знал, что меня в противотанковую турнут.
- Понятно... А еще?
- А еще - кормитесь получше - на машине запас возить можно.
- Чего же ты в танкисты не попросился? - спросил Афонин. - Кто все время на колесах, так это танкисты. В танке и возить можно все, что захочешь. Не потеряешь.
- Нет, танк не подходят. Он железный. Зимой холодно, а летом в нем жарко и душно, - объяснил Сидоров.
Лихачев хохотнул:
- Хорош...
- Хорош, - подтвердил Опарин. - Повезло тебе, Сидоров Третий, в самое клевое место попал. Всегда на свежем воздухе и здоровый физический труд.
- Машину у нас разбили, а парень вроде не слабый. Пристроим его пушку таскать, - предложил Афонин.
- А один утащит? - усомнился Дрозд. - Пушка ведь тяжелая.
- Потренируется - привыкнет, - объяснил Афонин. - Парень крепкий, плечики широкие, силенка имеется. Потащит.
- Годится, - согласился Лихачев. - Берем тебя, Сидоров, в расчет, хоть ты и третий.
- Сейчас орудие на месте стоит, его возить нельзя, - напомнил Дрозд. - Скучать станет Сидоров, опять в сачки подастся.
- Верно, человек скучать не должен, - согласился Лихачев. - Человек - это звучит гордо. Ты как, Сидоров Третий, жить хочешь? Только честно признавайся. Так прямо откровенно и скажи: хочешь жить, или не хочешь?
- Хочу, - честно и откровенно признался Сидоров.
- Копать умеешь?
- А если не умею?
- Все равно копать придется.
- Тогда умею.
- Бери, Сидоров Третий, инструмент и в десяти метрах, справа от нашей позиции, копай пулеметную ячейку для Афонина. Он, если фрицы на орудие полезут, будет всех нас защищать. А сам копать не может. С ногой у него плохо. Польза от тебя произойдет и некогда тебе будет скучать.
Только сейчас Сидоров окончательно поверил, что Лихачев здесь командир. Раз заставляет работать - значит, командир. Копать ему не хотелось, но с командиром не спорят. Он снял шинель, положил на нее карабин и сидор, взял лопату и отправился копать.
* * *
- Знаете, ребята, - неожиданно сказал Лихачев, - я прикинул, так сегодня, оказывается, выходной.
- А что, выходные до сих пор бывают? Я уже и забыл, что выходные бывают, - признался Опарин.
- Как это ты вспомнил? - удивился Дрозд.
- Не знаю, само вспомнилось.
- Вот это кино! Выходной! - обрадовался Опарин. - Вечером девчата на танцы отправятся. Мне бы туда хоть на полчаса.
- Работают твои девчата по две смены, - напомнил ему Дрозд. - Не до танцев им теперь.
- Не скажи. Это у вас, наверно, такие девчата, что не танцуют. У нас, на Форштате, девчата красивые, веселые и без танцев не могут. Они и после двух смен на танцы побегут.
Он попытался представить себе, как танцуют девчата, но не получилось. Как они у станков стоят - видел: длинный цех, по две стороны вдоль прохода станки и у каждого девчонка. Другие ящики носят, вывозят стружку. Такое виделось.
- Танцуют, конечно, - сказал он не особенно уверенно. - Но вкалывать им сейчас приходится на все сто. До войны мужики так не вкалывали, как им сейчас приходится. Жалко их. Слушай, Лихачев, как ты думаешь, война эта еще долго будет?
Вопрос был не из простых, и Лихачев задумался.
- Долго, наконец, сказал он. - Надо до самого логова дойти, а оно в Берлине.
- Не могли они свое логово поближе устроить.
- Так там у них столица.
- Знаю что столица. Но далеко...
- Сколько это будет до Берлина? - поинтересовался Афонин.
- Не знаю, но больше тысячи километров, это точно, - прикинул Лихачев.
- В такую даль тащиться, - покачал головой Афонин и стал собирать пулемет, будто сейчас ему и идти.
- Придется. Надо до самого логова.
- Никуда не денешься, придется, - согласился Опарин. - Только далеко очень и надоело...