– Нет, братец, – улыбнулась принцесса. – Ты сегодня не особенно догадлив. Неужели имя Кин Тагинах тебе ничего не говорит?
– Как это было? – глухо спросил Дакс, глядя вниз на обметенные свежей росой верховые сапоги.
– Колдун метнул огонь, но, видимо, не попал. А потом Рей что-то сделал, и фьюить! – свистнула Анойа. – Придворный маг просто сгорел, как ярмарочная шутиха.
Дакс молчал. Сколько сил и людей было напрасно потрачено, чтобы свести этого подонка в могилу, а тут раз, и все…
– И еще. – Принцесса помолчала, подбирая слова. – Ночью, вдвоем с Таиссой, они перерезали весь гарнизон форпоста. Если ты помнишь, Таисса – одна из лучших учениц монахов Храма Тени. Но даже она не смогла бы справиться с оборотнем. И не справилась… Капитан форпоста оказался оборотнем-крыланом. По словам Таиссы, он почти прикончил ее, когда ворвался этот парень и убил крылана голыми руками.
– Желтый мор на мою голову! Да откуда он взялся?!! Кто он вообще такой?
– Лучше нам этого не знать, – серьезно проговорила Анойа. – Да…
Она внимательно посмотрела на Дакса.
– Я знаю, как твои гвардейцы относятся к чужакам. Объясни им, что мне будет недоставать каждого, кто решит затеять с ним ссору.
– Лично за этим присмотрю! – пообещал Дакс, задумчиво глядя на спокойную фигуру незнакомца.
В один из вечеров, когда отряд остановился на ночевку и солдаты готовили лагерь, к Анойе подсела Тассана.
– Ани?
– Да, милая! – отозвалась принцесса, не прекращая расчесывать свою белоснежную гриву изящным чеканным гребнем белого золота.
– Ты заметила? – спросила Тассана.
– Что заметила? Ты про нашего спасителя?
– Да. Странный он какой-то. В одежде и доспехах путается, словно ребенок. При явной привычке к верховой езде никогда не ездил на крингах. И этот странный цвет его глаз. Я вообще не слышала, чтобы у кого-то были такие глаза.
– Добавь еще навыки врача, – подхватила Анойа.
– Это ты про то, как ловко он заштопал твою ногу? Ну и что ты обо всем этом думаешь?
– О чем, Тасси?
– Ну об этом Рее.
– Я просто стараюсь не думать о той тьме, что его извергла. Иногда мне просто страшно подумать о том, что было бы, если бы он оказался не на нашей стороне…
– Обсуждаете нашего спасителя? – бесцеремонно ворвалась в разговор Верна, так и не снявшая доспехи, несмотря на многочисленную охрану.
– Да, разминаемся перед прибытием в Столицу, – тоном светской кумушки томно проворковала Анойа.
Верна усмехнулась и задумчиво взъерошила свою пышную шевелюру.
– Да, уж чего-чего, а разговоров при дворе будет хоть отбавляй! – Она присела рядом, а затем, выцарапывая непослушными пальцами заскорузлую застежку нагрудника, сказала: – Вы заметили, как на него смотрит Таисса с той самой ночи? Словно он для нее Бог и Отец в одном лице…
– Ревнуешь? – лукаво улыбнулась Тассана, подсаживаясь к Верне и помогая ей справиться с промасленным замком.
– Убееги мееа Вшеблагий от шоблазна! – прошамкала Верна, зажав в зубах ремешок от налокотника. – Тьфу! Гадость… – Она выплюнула ремешок и высвободила руку из наруча. – Ведь вы же помните, что после того как мы сняли ее с плахи в Тогинсе, она мужиков к себе только на кончик клинка подпускала. А тут! – Верна развела руками. – Ох помяните мое слово, это только начало истории.
– Не маши крыльями! – зашипела на нее Тассана. – А то спать будешь тоже в доспехах. Черт! Если эта застежка оставит меня без ногтей, то я нашего оружейника оставлю без шаров.
– А… Он старый, ему, по-моему, уже все равно.
Звякнули, опадая, нагрудная и спинная пластины.
– Ух… – потянула воздух носом Верна. Потом сморщила носик и бросив только: – Мыться!!! – умчалась к ручью.
Девушки проводили ее задумчивыми взглядами.
– Ты полагаешь, она права? – спросила, помолчав, Тассана.
– Кто его знает? – ответила Анойа, задумчиво шелестя гребнем. – Одно скажу. Ты сама знаешь, как важно Кивилгару то, что мы везем. От этого зависит исход войны, а может, и больше. И если б Рей был на стороне наших врагов, то мы в лучшем случае лежали бы с перерезанными глотками на дне реки.
– Да, это точно, что в лучшем случае! – поддакнула Тассана.
– Я думаю, разумнее будет оставить наши сомнения до прибытия в столицу. А там Кивилгар сам разберется.
Имя придворного мага, как это нередко бывало, прошелестело коротким ветерком в высоких кронах и взметнуло из едва разгоревшегося костра целый ворох искр.
5
Если смотреть на большой тронный зал Серебряной башни, главной резиденции Императора, с верхней галереи, на которую пускали всякого, кто в состоянии заплатить пять монет, то переливающая всеми цветами радуги, шуршащая драгоценными тканями и сверкающая самоцветами толпа, источавшая тонкий аромат изысканных благовоний и журчащая негромким почтительным говорком, могла показаться приютом небожителей, что слетели на солнечных крыльях к трону своего повелителя. А сам владыка, Император Хаттис Стальная Рука, одетый в подобающие случаю бело-голубые одежды, суровый и немногословный воин, лицо которого украшал далеко не один шрам, полученный на полях жарких боев за власть и славу, рука которого, несмотря на преклонный возраст, была все еще тверда, что бы там ни говорили завистники, Император был ярчайшим олицетворением того, что может сделать с государством человек, который хотя бы несколько раз в день вспоминает о существовании своего народа.