Гоки не любили света. Внутри ганногана царила повсеместная бархатная полутьма, едва разгоняемая редкими светильниками, в хаотичном порядке встроенными в стены, пол и потолок. Лишь на капитанском мостике, потрясшим Татьяну своими размерами, некоторые участки были освещены ярче. Гигантский центр управления кораблём был разделён медленно движущимися переборками. Татьяна так и не поняла принципа их перемещения. Потому зал, который ей довелось увидеть сверху, когда транспортник неожиданно поднялся в воздух, напомнил лабиринт-головоломку.
Пространство в остром конце яйцеобразного помещения было очищено от переборок и накрыто непрозрачной сферой. Яркость световых потоков, плескавших оттуда, несмотря на защитное покрытие, указывала на чудовищную мощность неизвестного Татьяне прибора.
Она вопросительно взглянула на Ту-Ропа. Тот кивнул в ответ:
— Это штарм. Если Гру-Хак разрешит, мы сможем посмотреть на него вблизи. Впрочем, я отвернусь.
— Я разрешу, — раздался скрипучий голос гока, — почему нет? Лу-Танни, ты никогда не видела штармов, я правильно понимаю?
— Правильно, — нейтрально ответила Татьяна. — Только слышала рассказы, больше похожие на легенды.
— Так и есть. Это легендарные корабельные штурманы, природа которых до сих пор не известна. Что вовсе не мешает нам использовать их сверхспособности для осуществления связи в Потоке. Иди за мной. Если гламм толкнет тебя, сделай так, — гок резко поднял один из тентаклей, — и он остановится.
— Гламм? — на всякий случай уточнил Ту-Роп.
Гру-Хак покосился на него раскосым голубым глазом, мгновение подумал.
— Смотрите вниз. Вот эти... разделители пространства называются гламмами.
— Разделители... — неожиданно пробурчал Ту-Ганн. — Это больше напоминает блокировщики.
— Майрами! — уныло согласился Ту-Роп.
Ксбасс устремился вниз. Татьяна уцепилась за ту и снова закрыла глаза. А когда открыла, мимо неторопливо ползла высокая переборка. Волнообразные движения её нижних краёв напомнили перемещения каких-то придонных существ.
От неожиданности вспомнив, что говорил гок, Татьяна резко вскинула руку. Гламм тут же остановился, наглухо перекрыв дорогу тем, кто собирался покинуть транспортник.
Проворчав что-то под нос, Гру-Хак изобразил другой жест, и переборка неторопливо поползла дальше. Татьяна невольно покраснела. Был бы тут Лу-Тан, сейчас сказал бы что-нибудь вроде: «Вы, Танни, как детёныш!»
Обходя гламмы и сидящих внутри образованных ими пространств за неизвестными приборами гоков, делегация пробралась в конец зала. Гру-Хак что-то объяснял, но Татьяна его не слушала. Она слушала свет. Тот самый, запертый в защитном коконе. Искажённый голос, даже не голос, излучение, волна, казались очень знакомыми и при этом... совершенно неузнаваемыми. В сознании возникла ассоциация — из детской игрушки, сломав, сделали монстра.
— Лу-Танни? — встревоженно спросил Ту-Роп, обратив внимание на излишне сосредоточенное выражение её лица.
Она не услышала. Внезапно бросилась к защитному кокону, прижалась к нему ладонями и лбом. Заглянула внутрь сквозь мутный материал. Зрелище вызвало приступ тошноты.
Развороченная плоть казалась куском мяса. Мясистым цветком, по краям которого пробегали бледно-рубиновые огоньки, лишь отдалённо напоминающие...
Широко раскрытыми глазами Татьяна Викторовна смотрела на мощь и красоту Галактики, кем-то препарированные, распотрошённые, оплетённые кабелями, походящими на паразитических червей. Они шевелились, закачивали в давно мёртвое тело энергию, управляли уникальными приборами подпространственного ориентирования, которыми обладали лишь одни существа во Вселенной.
— Догадалась, — раздался за спиной тихий голос. — Надеюсь, тебе не придёт в голову обвинять нас, гоков, в этом открытии?
Татьяна отвернулась, тяжело дыша и едва сдерживая слезы. Воспоминание о прекрасных цветах на чёрном фоне вселенской пустоты истаивало, прогоняемое только что увиденным отвратительным зрелищем.
— Когда-то это был клиир, да? — спросила она, хотя ответ ей вовсе не требовался. — Кто подверг их такой трансформации? Кто осмелился на это? Как вы можете их использовать?
— Успокойся, прошу, — усмехнулся Гру-Хак. — Иначе твой мохнатый телохранитель попытается оторвать мне голову, возникнет межрасовый конфликт и политический инцидент с Ассоциацией, а мне бы этого не хотелось! Штармы используются флотами с незапамятных времен, на данный момент их осталось совсем мало. А кто осмелился на превращение прекрасных звёздных зверей в приборы навигации — я не скажу, ибо сам не знаю. Ассоциация и наши враги используют штармы наравне с нами. Мы просто не можем отказаться от них... даже если бы мне этого хотелось!