— О боже, — прошептала Джозефина Диклер. По ее щекам покатились слезы. Мужчины переглянулись.
Хэвиленд сунул пистолет в кобуру.
— Полагаю, мы можем идти, мистер Симмонс? — спросил он.
Симмонс взглянул на девушку.
— Извини, Лиз. Наверное, мы все сошли с ума.
— Забудем об этом, — попыталась улыбнуться Лиз. — Я понимаю.
Мужчины расступились, Лиз и детектив вышли на улицу.
— Что произошло за это время, мистер Хэвиленд? — спросила девушка. — Мне кажется, я просидела там не три часа, а несколько дней.
— Если верить Пату Махони, Великий Тарстон скоро начнет доставать из цилиндра яркие шарфы.
— Бедный старик, — вздохнула Лиз. — От страха за Джерри у него помутилось в голове.
Послышался вой полицейской сирены, взвизгнули тормоза, и сержант Мейсон вышел из кабины. Лицо у него было серое.
— Мы их нашли. Их обнаружил вертолет.
— Где? — коротко спросил Хэвиленд.
— Старая каменоломня у озера. Но автобус не мог туда проехать.
— Мы же осматривали проселок!
— Автобуса там нет, — ответил Мейсон. — Но дети! Школьные учебники, ранцы, пара курток лежат на краю карьера. И… и в карьере.
— В карьере?
— Там шестьдесят пять футов воды. Одежда плавает на поверхности. О боже, Хэвиленд. Что, если…
Глава 11
Клейтон зашевелился как растревоженный муравейник. Толпа запрудила улицы. Вереница машин двинулась к шоссе. Две из них столкнулись на выезде из города, наглухо перегородив дорогу. Люди бежали к каменоломне, крича: «Они нашли детей!»
Это невозможно, уверял себя детектив. Они же не единожды осмотрели проселок, ведущий к заброшенной каменоломне. Отпечатков шин автобуса не было, а в пятидесяти ярдах от шоссе кончались и следы, оставленные машиной Телицки. Дорога заросла кустарником и молодыми деревьями. Вчера и сегодня утром вертолеты пролетали над карьером и не заметили ничего подозрительного. Там не могло быть ни детей, ни автобуса. И тут будто молния пронзила детектива, и он бросился к шоссе.
По проселку действительно никто не ездил. Но со времени исчезновения прошло сорок восемь часов. И теперь автобус мог подъехать к каменоломне с другой стороны горы.
Скрипнув тормозами, остановилась патрульная машина, Телицки открыл дверцу, Хэвиленд прыгнул в кабину, и они помчались к шоссе на Лейквью. Но они добрались лишь до поворота, где столкнувшиеся машины перекрыли движение, вылезли из кабины и побежали к проселку.
— Можно ли подъехать к каменоломне с другой стороны? — прокричал Хэвиленд.
— Со стороны Джонсвилля там идут поля, отделенные от каменоломни лишь узкой полоской леса, — ответил Телицки. — Там наверняка можно проехать.
Возможному объяснению всегда отдается предпочтение перед объяснением невероятным, и Хэвиленд ускорил шаг.
На проселке, бампер к бамперу, стояли машины.
— Надо освобождать дорогу, — сказал Телицки. — Иначе к каменоломне не проедут ни пожарная машина, ни кран.
— Пожарная машина? — удивился Хэвиленд.
— Да, чтобы откачать воду. А на кране есть крюки, которыми можно подцепить автобус, если он в карьере. Эти машины нужно убрать.
Оставив Телицки на шоссе, Хэвиленд поднялся наверх. На земле валялись учебники, ранцы, куртки, шапки. Старая каменоломня была доверху залита водой.
Каким-то чудом шерифу Пибоди удалось добиться того, что детские вещи остались нетронутыми. Кто-то нашел следы машины, подъезжавшей к карьеру со стороны Джонсвилля. Ширина шин указывала на то, что детей или, хотя никто не решался сказать об этом вслух, их тела, привезли не на микроавтобусе.
Но, несмотря на всеобщую истерию, у Хэвиленда возникло и все более крепло ощущение, что в карьере нет ни детей, ни автобуса. Ему вспомнились слова Пата Махони о принципе фокусов Тарстона: «Главное — заставить зрителей думать только о том, что нужно фокуснику». У каменоломни собрался весь город, и кто-то очень этого хотел.
К карьеру подъехала ярко-красная пожарная машина.
— Когда вы заметили детские вещи? — спросил Хэвиленд у пилота вертолета.
— В тринадцать часов десять минут, — ответил тот.
— Вчера вы тоже участвовали в розыске детей?
— Да.
— Значит, вы и раньше пролетали над каменоломней?
— Несколько раз. Сегодня трижды. При последнем пролете я их и увидел.
— Вы хотите сказать, что еще утром этих вещей не было?
— Я в этом уверен.
— А другие пилоты пролетали над этим районом?
— Конечно. Мы разбили весь участок на квадраты и после каждой заправки меняли их.
— Скажите, лейтенант, кто-нибудь мог догадаться, что вертолет пройдет над каменоломней в час дня?
— Полагаю, что да. С интервалом плюс-минус десять минут. Мы летали по определенным маршрутам, и время появления вертолета над каменоломней можно было рассчитать заранее.
— И еще, лейтенант. Какая-то машина привезла вещи и, возможно, детей, со стороны Джонсвилля. Вы ее не видели?
— Я не помню. Если и видел, то не обратил внимания.
По телу Хэвиленда пробежала дрожь. Он знал это чувство, означающее, что разгадка близка. Он повернулся к Мейсону.
— Допустим, я скажу этим людям, что детей в карьере нет и они должны вернуться домой. Как вы думаете, они уйдут?
— Вы что, смеетесь? — воскликнул Мейсон. — Никто не тронется с места, пока кран не проскребет все дно. А вот и он!
Хэвиленд обернулся. С надсадным ревом по проселку медленно поднимался громадный кран.
— Сколько людей осталось в городе? — спросил детектив.
— Не больше дюжины, — ответил Мейсон. — Телефонистки, инвалиды, двое полицейских. Они охраняют арестованных.
Глава 12
Сержант Мейсон перечислил не всех. Пат Махони по-прежнему сидел в кресле в гостиной с разбитыми окнами.
Без четверти два он услышал громкие крики. Пат выглянул на улицу. Человек пятьдесят или шестьдесят бежали к его дому. — Хэвиленд был прав, — подумал старик. Горожане решили выместить на нем свою злобу. Но толпа пронеслась мимо.
Последним, пыхтя от натуги, бежал старый Исаак Стенли.
— Что случилось? — прокричал Пат.
— Они нашли детей! В старой каменоломне у озера!
Люди покидали Клейтон. У Пата подогнулись ноги. Если детей нашли в каменоломне, там мог быть и Джерри. Но Пат не двинулся с места. Скоро голоса стихли вдали. В мгновение ока Клейтон стал мертвым городом. Закрылись все магазины, с улиц исчезли пешеходы и машины.
Пат прошел на чердак и открыл сундук, где лежал реквизит. Он достал ковбойский костюм и отнес его в спальню. Пат разделся, аккуратно повесил костюм на плечики и облачился в ковбойские доспехи. Башмаки на высоких каблуках, стетсон, широкий пояс с кобурами, из которых торчали рукоятки револьверов.
Он взглянул на фотографию Норы.
— Все будет в порядке, дорогая. Вот увидишь. Еще одно представление. Не волнуйся о своем мальчике. Пока я жив, с ним ничего не случится. Вот увидишь.
Пат Махони неторопливо шел по Главной улице. Первыми заметили его телефонистки.
— Когда я увидела, мистера Махони, — рассказывала потом Гертруда Нейлор, — то не поверила своим глазам. Он будто сошел с киноэкрана. Сколько раз нам показывали одинокого ковбоя, идущего по Главной улице покинутого жителями городка, ковбоя, готового встретить врагов. Его руки поглаживали рукоятки револьверов. Я указала на него Милли, и мы засмеялись. Мы решили, что он свихнулся.
Пат поднялся по ступенькам банка, повернулся, оглядел пустынную улицу, поправил шляпу и вошел в двери.
В банке было тихо, как в склепе. Все служащие, кроме старика Гранджера, старшего кассира, ушли к каменоломне. Увидев Пата в столь несуразном костюме, Гранджер пришел к тому же выводу, что и телефонистки.
— Добрый день, мистер Гранджер, — приветствовал кассира Пат.