После освобождения чехо-белогвардейскими частями Владивостока Востротин сразу же переехал туда и уже в столице Приморья продолжил непримиримую борьбу с находившимися там же деятелями эсеровского по своему составу Временного правительства автономной Сибири, возглавляемого Петром Дербером. В конечном итоге при поддержке прибывшего в сентябре во Владивосток П.В. Вологодского Востротин добился самороспуска этого правосоциалистического правительства. В октябре того же 1918 г. Степан Васильевич после успешно завершённой политической кампании на Дальнем Востоке вновь вернулся в Сибирь. В Омске в период формирования там Временного Всероссийского правительства ему предложили занять пост министра торговли и промышленности, но он почему-то отказался. При Колчаке Востротин, что вполне естественно, пребывал в полном фаворе, был избран гласным (депутатом) Красноярской городской думы, а в июне 1919 г. по личному распоряжению верховного правителя Степана Васильевича назначили членом Государственного экономического совещания, законосовещательного органа при колчаковском кабинете министров. После поражения белого движения Востротин эмигрировал сначала в Китай (проживал в Харбине, где редактировал газету «Русский голос» правого толка), а потом — во Францию, умер в Ницце в 1943 г.
Гайда Радола, настоящее имя — Рудольф Гейдль (в Сибири, в 1918 г. его уважительно окрестили Родионом Ивановичем) — 26 лет в 1918 г. Родился на побережье Адриатического моря, в старом портовом городе Котор, некогда принадлежавшем византийской провинции Далмация, потом — Австро-Венгрии, теперь — Черногории. Выходец из семьи младшего офицера австрийской армии. Отец — Иоганн, возможно, являлся чехом по национальности, мать — Анна, точно известно, что была славянкой-черногоркой из обедневшего дворянского рода. В начале XX века семья Иоганна Гейдля перебралась в чешский город Кийов, там юный Рудольф несколько лет проучился в местной гимназии, однако окончить её не сумел, его отчислили из-за неуспеваемости по классическим языкам. После этого он поступил в ученики, по одним сведениям, к аптекарю, по другим — к парфюмеру. В 1910 г. Гайду призвали на военную службу, по окончании которой в 1913 г. он женился на албанке Зоре Пироновой и поселился вместе с ней в албанском городе Шкодер, открыв здесь собственную аптеку. Там его и застала Первая мировая война. Призванный в австрийскую армию в звании прапорщика, он то ли в конце 1914, то ли в сентябре следующего года добровольно сдался в плен черногорцам и вскоре в должности военного фельдшера поступил на службу в их армию. Однако, после того как в начале 1916 г. черногорские войска оказались полностью разгромлены австрийцами, Радола Гайда (так теперь его стали звать на славянский манер) бежал сначала на остров Корфу, а потом — во Францию. А оттуда каким-то образом попал в действующую русскую армию, сначала вступил в ряды сербских добровольцев, а потом — во 2-й чешский полк. Здесь он подтвердил свой офицерский чин, получил под начало взвод, затем — роту, а вскоре, уже после Февральской революции 1917 г. его назначили командиром батальона.
В июле того же 1917 г. в боях под Зборовым и Тарнополем Гайда зарекомендовал себя как способный боевой командир, получил несколько ранений, проявил личное мужество и героизм, за что указом Временного правительства России был удостоен высшей боевой награды — ордена Святого Георгия (IV степени) и досрочно произведён в капитаны Российской армии. После излечения в киевском госпитале Радола осенью того же года прибыл в район Полтавы, где в это время шло формирование 2-й чехословацкой дивизии. По настоятельной просьбе Томаша Масарика (главы Чехословацкого национального совета) капитана Гайду тогда же назначили командиром 7-го (Татранского полка); по другим сведениям, он получил под свою команду знаменитый впоследствии полк лишь в конце марта 1918 г.
В мае 1918 г. на челябинском совещании представителей Чехословацкого корпуса Гайду избрали членом временного исполнительного комитета чеховойск, вследствие чего амбициозный молодой капитан стал одним из вождей вооруженного антибольшевистского мятежа в Сибири. В ночь на 26 мая он командовал захватом г. Новониколаевска (Новосибирска). В дальнейшем вместе с подполковником Анатолием Пепеляевым руководил чехословацко-белогвардейскими частями, действовавшими против отрядов Красной армии на территории Средней и Восточной Сибири. За успешное проведение этих боевых операций в начале июля 1918 г. Гайда получил внеочередное воинское звание полковника, а в сентябре приказом по Чехословацкому корпусу — звание генерал-майора. Некоторое время спустя он был назначен командиром 2-й чехословацкой дивизии, в октябре того же 1918 г. стал командующим противобольшевистским Северо-Уральским фронтом и уже в начале декабря получил очередную высокую награду — орден Св. Георгия III степени. А в конце того же месяца за общее руководство операцией по взятию Перми приказом Колчака двадцатишестилетнего Радолу Гайду произвели в генерал-лейтенанты.
В январе 1919 г. он уволился из Чехословацкого корпуса и перешёл на службу в войска адмирала А.В. Колчака, получив под начало Сибирскую армию, наступавшую в направлении Пермь-Вятка. Удостоившись в 26 лет столь высокого воинского звания и должности в обход не менее достойных кандидатов из числа русских офицеров, Гайда испортил со многими из них личные отношения (в частности с бывшим побратимом — А.Н. Пепеляевым), что не могло конечно же не сказаться на результатах дальнейших войсковых операций. К тому же, явно начиная проявлять симптомы мании величия, в мае 1919 г. Радола Гайда вошёл в конфликт с самим Колчаком, отказавшись выполнять приказ его начальника штаба о переброске частей Сибирской армии в район Уфы на помощь терпящей бедствие Западной армии. Мало того, Гайда даже потребовал снятия начальника Главного штаба с должности, а в случае невыполнения данного требования пригрозил двинуть на Омск отряд «бессмертных» — свою личную гвардию, созданную по примеру персидских царей времён Кира Великого. За что 7 июля того же года генерал-лейтенант Гайда был снят со всех должностей и отправлен во Владивосток «по болезни в отпуск». А в сентябре, когда белогвардейской контрразведке стало известно о тесных контактах Гайды с антиколчаковской политической оппозицией, его разжаловали в рядовые русской армии и лишили всех правительственных наград. 17 ноября 1919 г. Гайда вместе с некоторыми руководителями сибирского эсеровско-областнического движения поднял вооруженный антиколчаковский мятеж во Владивостоке. Но эта, последняя, его попытка совершить подвиг во имя русской революции, уже больше похожая тогда на авантюру, закончилась в конечном итоге полным провалом, и он под защитой всесильных западных покровителей бежал из Владивостока сначала в Америку, а потом к себе на родину — в Чехословакию, ставшую уже к тому времени независимой республикой.
В 1920 г. Радола Гайда вновь был принят на службу в чехословацкую армию и назначен командующим дивизией в словацком городе Кошицы. В 1924 г. в звании бригадного генерала его перевели на должность первого заместителя начальника Генерального штаба, а в 1926 г. он возглавил этот штаб. В тот же период начинается и его политическая карьера, он избирается депутатом законодательного собрания республики. С 1923 г. Гайда начал живо интересоваться фашистским движением в Европе и по примеру Муссолини стал мечтать о создании в Чехословакии сильной единоличной власти в противовес, как он считал, загнивающей идеологии буржуазного либерализма. Угрозу государственной независимости Чехословакии он видел, прежде всего, в лице немцев и евреев, поэтому начал критиковать планы по предоставлению прав национальной автономии Судетской области, а также стал интриговать против руководства республики в лице Масарика и Бенеша, как ставленников мирового масонства, что, конечно, не прошло ему даром. Летом 1926 г. Гайду вновь (как и в 1919 г.) сначала отправили «по болезни в отпуск», а потом сняли со всех должностей, опять разжаловали в рядовые и в завершение всего лишили депутатской неприкосновенности. (А ещё говорят, что снаряд в одну воронку дважды не попадает.)
Несмотря на это, Радола Гайда продолжал верить в свою исключительную звезду и в январе 1927 г. возглавил партию НФО (Национальная фашистская община), делегатом от которой он принял участие в международном фашистском конгрессе 1934 г. в Монтре, а в 1935 г. его вновь избрали депутатом республиканского парламента, где иногда, кстати, он блокировался, как ни странно, со своими некогда злейшими врагами — коммунистами. В 1938 г. Гайда выступил резко против Мюнхенского договора (сговора) великих держав в пользу Германии в ущерб государственным интересам Чехословакии, и даже в знак протеста отказался от английских и французских орденов, полученных им в период предыдущей военной службы. Однако немцы, оккупировавшие вскоре Чехословакию, не только простили Гайду и оставили его на свободе, но даже вернули ему генеральское звание. Вместе с тем привлекать его к сотрудничеству они не стали, что, видимо, и спасло Гайду от политического преследования со стороны советских войск, в 1945 г. окончательно освободивших страну от немецкого господства. Пошло в зачёт пятидесятилетнему уже к тому времени генералу и то, что его сын Владимир был связан в период немецкой оккупации с советской разведкой и состоял в антифашистском сопротивлении, а в семье Гайды воспитывалась дочь одного из активных участников просоветского подполья, казнённого немцами.