— Нет, об этом я не слышала, — сказала Зоя, покраснев.
— Я должен об этом сказать, Зоя Нигматулловна. Это дело сложное.
— Кто-нибудь что-нибудь натворил?
— Пока нет. Но если мы будем закрывать глаза на это явлепие, то действительно может произойти нехорошая история.
— Это верно, Салих-агай, — согласилась Зоя.
— Говорят, Губайдуллин Миннигали очень озорной мальчик, обижает своих товарищей и даже девочек. Так ли это?
— Бывало всякое. Но сейчас — нет!
— Что вы о нем думаете?
— Он, конечно, шалун, бойкий очень, прямой и даже резкий, горячий, но отходчивый. Если уж что поручишь ему, старательно исполняет. Честный, терпеть не может обманщиков; ловкачей.
— А как учится?
— Средне.
— Ну вот видите — средне, — сказал директор, — а мог бы, наверно, учиться только на «хорошо» и «очень хорошо», стало быть, уроки как следует не готовит, больше занят играми. Вы, Зоя Нигматулловна, не упускайте его из виду!
— Я не могу обижаться на Миннигали, Салих-агай. Он и в кружках участвует, и в пионерской работе, и стенгазету выпускает, заметки пишет. Старается все узнать, везде успеть. Очень любит природу, всяких зверушек, птичек, букашек. Много читает. Самые любимые его герои — Павел Корчагин, Чапаев… Много вопросов задает на уроках литературы. Именно он предложил организовать литературные вечера. Мы читаем книги русских, башкирских, татарских писателей. Обсуждаем стихи самих учеников…
— Говорят, он и сам пишет стихи?
— Пишет. Правда, ему еще далеко до мастерства, по он очень тонко чувствует. Больше любит писать о природе.
Директор школы улыбнулся:
— Вы, Зоя Нигматулловна, почему-то любите расхваливать своих учеников.
— Я же не в глаза хвалю, — возразила Зоя.
— Ранняя кукушка быстро откукует, говорят. Если захваливать ученика, не замечать его недостатков, снизить требовательность, можно ему же вред принести.
— Я это понимаю, Салих-агай, — сказала Зоя, чувствуя, что Шаехов не все договаривает.
После этого разговора Зоя потеряла покой, ломала голову над словами директора. Вот и сейчас, побывав в доме у Губайдуллиных, она подумала: «И все-то известно Салиху-агай, обо всем знает. Не зря предупреждал меня».
Наутро, придя в школу, Зоя Нигматулловна. ни с кем ни словом не обмолвилась о вчерашнем. Когда уроки закончились, она оставила ребят и по-дружески попросила их:
— У меня к вам большая просьба. Пожалуйста, впредь не собирайтесь одни по вечерам. Ведь запросто и пожар может случиться. Играйте на улице или приходите в школу. Договорились? Как вы думаете, что если нам организовать специальный отряд по борьбе с нарушителями порядка?
Это предложение всем понравилось.
— Мы согласны, Зоя-апай, согласны!
— Кого запишем в отряд?
Ребята стали наперебой выкрикивать фамилии.
— Губайдуллина! — крикнул Гибади.
— Раз его записали, и Кусканова не оставляйте! — заволновались мальчишки с Арьяка.
— Будь по-вашему, записала. Только не надо шуметь! — Учительница постучала по столу. — Кого сделаем командиром отряда?
— Кусканова!
— Нет, не его! Губайдуллина!..
После долгого спора и препирательств Губайдуллин был выбран командиром, Кусканов — заместителем командира организованного отряда.
— А теперь мы должны составить план внеклассной работы. Как нам ее оживить? У кого какие предложения?
Одновременно поднялись три-четыре руки:
— У меня!
— У меня тоже!..
IX
— Сегодня вечером идите в клуб!.. Из Киргиз-Мияков артисты приехали-и-и!.. — протяжно кричал кто-то на улице.
Услышав эти призывы, Миннигали выбежал на улицу, огляделся.
На лениво шагавшей лошади ехал Гибади, но почему-то он не обратил на Миннигали никакого внимания.
— Гибади?! — удивился Миннигали.
Гибади был в лохматой шапке, в тулупе, вывернутом мехом наружу, лицо его вымазано сажей. Он сделал вид, что не слышит Миннигали. Сел задом наперед ИГ продолжал кривляться, как клоун-.
— Э-э-эй, люди-и!.. Сегодня вечером идите в клуб!.. Посмотрите артистов из Киргпз-Мияков!.. Играйте, смейтесь, веселитесь!..
— Гибади; стой!
Но Гибади не обращал внимания. Миннигали догнал его и схватил сонную лошадь за узду.
— Отпусти! Отпусти, говорю! Я сегодня не буду в войну играть.
Но Миннигали не уступал. На повороте к переулку он стащил упиравшегося товарища с лошади и спросил командирским голосом:
— Ты что, забыл, что сегодня «белые» нападают?
— Сегодня не играем, в клуб все-идут!
— Кто сказал?
— Сам Шариф сказал, командир «белых».
— Врут они. Чтобы нас с толку сбить. С сегодняшнего дня у кого войско больше, тех будут называть «красными», у кого меньше — «белыми»? Помнишь?
— Не забыл, — сказал Гибади. — Давай лучше сегодня артистов посмотрим.
— А если бы настоящая война? — спросил Миннигали.
— Если война, другое дело… А у нас же игра!
— Чапаевцы не ноют. Игра или не игра, а раз договорились, отступать нельзя. Когда надо было, чапаевцы даже собой жертвовали. А ты из-за какого-то спектакля! Короче, вот что: если ты сегодня сорвешь игру, не соберешь всех наших, будем считать тебя дезертиром!
— Ты уж слишком! — Гибади обиделся: — Даже пошутить с тобой нельзя. Буду собирать взрослых в клуб, заодно и ребятам скажу. Где будем собираться? Здесь?
— Да. К шести часам.
— Ладно.
Гибади забрался на коня и хотел уже отъехать, но Миннигали остановил его:
— Я тебе что-то покажу, хочешь?
— Опять лисенка поймал, что ли?
— Нет.
— А что?
— Слезь сначала с лошади.
Гибади слез и последовал за Миннигали. Увидев целую груду самодельных винтовок, так похожих на настоящие, он был изумлен:
— Вот это да-а-а!.. Сколько здесь?
— Сорок три.
— Если все соберутся, не хватит.
— Хватит. Вон еще сколько оружия! — Миннигали показал под крыльцом целый арсенал наганов, шашек.
— Когда ты все успел? — восхищенно спрашивал Гибади, рассматривая винтовки и пистолеты. — Они же совсем как настоящие! Я сейчас же пойду соберу всех ребят!
— Иди, управляйся скорее с делами и собирай ребят. Только, чур, все, что ты здесь видел, — секрет.
— Ясно.
Гибади взобрался на лошадь.
— Э-э-эй, сегодня все в клу-у-уб!.. Артисты приехали!..
К шести часам на условленном месте стали собираться ребята с улицы Бирьяк.
В сторону «противника» выслали разведку. До возвращения разведчиков Миннигали выстроил свой вооруженный деревянными винтовками, пистолетами и саблями отряд и учил маршировать.
Ребята распевали военные песни, Миннигали запевал:
…Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И, как один, умрем
В борьбе за это!..
Вскоре вернулась с того берега разведка и донесла, что «белые» только еще собираются у себя, возле правления, не строятся и к боевым действиям, по всей видимости, еще не готовы. Самое время напасть на них.
Миннигали принял решение взять врага в кольцо и сделать засаду на пути его отступления. Для этого он разделил «армию» па три отряда и назначил командирами Мансура и Тарифа.
— Ты, Мансур, по берегу поднимешься вверх. Когда дойдете до конца деревни, через центральный ток выйдете в тыл к «белым». Вы будете действовать на левом фланге. Тариф обойдет «белых» огородами и приготовится к атаке с правого фланга. А мы отсюда ударим в тот момент, когда вы завяжете бой. Получится, мы нападем на них с трех сторон, а этого они никак пе ожидают!
— А можно так хитро нападать? — спросил Тагир. — Может, пойдем в психическую атаку?
— Чем хитрее — тем лучше! — уверенно сказал Миннигали. — Думать надо головой. Знаешь, «не числом, а уменьем». В этом-то все дело. Во время гражданской войны красные таким нападением разбили белых, которые занимали наш аул.