Уже дважды голлисты обращались к союзу за содействием и оба раза получали его, но на определенных условиях. Союз требовал отступного, обычно ослабления полицейского надзора за его преступными действиями. Корсиканцы помогли союзникам при высадке на юге Франции в августе 1944 года и с тех пор хозяйничали в Марселе и Тулоне. Они приняли активное участие в борьбе с алжирскими поселенцами и ОАС после апрельского путча 1961 года, и в результате их щупальца протянулись на север, достигнув Парижа.
Как полицейский, Морис Бувье ненавидел союз лютой ненавистью, но он знал, что Отдел противодействия Роллана широко пользуется услугами корсиканцев.
— Вы думаете, они могут помочь? — спросил министр.
— Если Шакал так умен, как нам говорят, — ответил Роллан, — то найти его могут только корсиканцы и никто более.
— Сколько их в Париже? — министр все еще колебался.
— Около восьмидесяти тысяч. Часть служит в полиции, на таможне, в КРС, СДЭКЭ, многие вхожи в преступный мир. И они организованы.
— Используйте их, — решил министр.
Других предложений не последовало.
— Тогда все. Комиссар Лебель, мы ждем от вас фамилию, описание внешних данных, фотографию. После этого Шакал не пробудет на свободе и шести часов.
— Фактически на его поимку нам отпущено три дня. — Лебель смотрел в окно.
Сидящие за столом вздрогнули, как от удара электрического тока.
— Откуда вы это знаете? — спросил Макс Ферне.
Лебель несколько раз мигнул:
— Я мог бы догадаться и раньше. Уже с неделю меня не покидала уверенность в том, что у Шакала есть план и он выбрал день, когда выстрелит в президента. Почему он сразу не стал пастором Иенсеном, покинув Гап? Почему не бросил машину в Балансе, чтобы оттуда на поезде поехать в Париж? Почему прибыл во Францию, а потом провел здесь неделю, убивая время?
— Действительно, почему? — спросил кто-то.
— Потому что он заранее выбрал свой день. Он знает, когда нанесет удар. Комиссар Дюкре, президент собирается выезжать из дворца сегодня, или завтра, или в субботу?
Дюкре покачал головой.
— А в воскресенье, двадцать пятого августа?
Над столом прокатился вздох, словно порыв ветра по пшеничному полю.
— Ну конечно, — выдохнул министр, — День Освобождения. И ведь многие из нас были с ним в тот день 1944 года, когда Париж стал свободным.
— Совершенно верно, — кивнул Лебель. — Он тонкий психолог, наш Шакал. Он знает, что один день в году генерал де Голль обязательно проведет здесь, в Париже. Это, образно говоря, великий день нашего президента. Его-то и ждет убийца.
— В таком случае мы должны его взять, — отрезал министр. — Теперь, когда он лишен источника информации, когда спрятаться в Париже ему негде, когда его не пустят ни в один дом, деваться ему некуда. Комиссар Лебель, дайте нам его фамилию.
Клод Лебель встал и направился к двери. Поднялись и остальные.
— О, еще один вопрос, — возглас министра остановил Лебеля. — Как вы догадались прослушать домашний телефон полковника Сен-Клера?
Лебель повернулся и пожал плечами:
— Я ни о чем не догадывался, но распорядился поставить подслушивающие устройства на все ваши телефоны. До свидания, господа.
В пять часов пополудни, сидя на террасе кафе с кружкой пива, в черных очках, защищающих глаза от солнца, Шакал нашел выход из создавшегося весьма затруднительного положения. Идею подали ему двое мужчин, под ручку прогуливающиеся по улице. Он заплатил за пиво, поднялся из-за стола и вышел из кафе. В сотне ярдов от него Шакал нашел магазин женской косметики и купил там все, что ему требовалось.
Шестичасовые выпуски вечерних газет вышли с новыми заголовками на первой полосе: «Убийца баронессы скрывается в Париже». Ниже поместили фотографию баронессы де ла Шалоньер, сделанную пятью годами раньше. Ее отыскали в архиве крупной фотостудии. В половине седьмого, с экземпляром «Франс-суар» в руке, полковник Роллан вошел в маленькое кафе рядом с улицей Вашингтон. Смуглолицый бармен пристально посмотрел на него и кивнул другому мужчине, сидевшему в глубине зала.
Тот встал и направился к Роллану.
— Полковник Роллан?
Глава Отдела противодействия кивнул.
— Пожалуйста, следуйте за мной.
Он открыл дверь в дальней стене, вместе с полковником поднялся на второй этаж, постучал в другую дверь.
— Войдите, — донеслось изнутри.
Дверь за ним закрылась. Роллан пожал протянутую руку мужчины, вставшего с кресла.