Перед тем как покинуть бар, Шакал заскочил в туалет (единственный в заведении) и через несколько минут вышел оттуда с ярко накрашенными глазами, напудренными щеками и толстым слоем помады на губах. Бернару это совсем не понравилось, но он сдерживался, пока они находились в баре. На улице же француз не выдержал:
- Знаешь, тебе не идет грим. Он делает тебя похожим на этих - дешевых кукол из бара. Ты и без косметики очень красивый парень.
- Извини, Жюль. Я думал, тебе понравится. Хорошо, сотру, когда приедем домой.
Немного успокоившись, Бернар направился к машине. Он согласился отвезти своего нового друга сначала на вокзал Аустерлиц, чтобы забрать багаж.
На первом же перекрестке их остановил полицейский. Когда он наклонился к окошку водителя, Шакал включил внутренний свет. Несколько секунд полицейский в недоумении разглядывал странную парочку, затем с отвращением отвернулся.
- Проезжайте, - скомандовал он без расспросов, и когда машина отъехала, тихо добавил: - Педики вонючие.
Возле самого вокзала их снова остановили, и на этот раз полицейский попросил предъявить документы. Шакал кокетливо захихикал:
- И это все, что тебе нужно, милашка? - игриво спросил он.
- Заткнись, голубизна, - буркнул полицейский и отошел.
- Тебе не следует так раздражать их, - взмолился Бернар. - Они могут нас арестовать.
Вызвав гримасу омерзения у дежурного клерка, Шакал забрал свой багаж из камеры хранения и запихал в багажник автомобиля Бернара.
За несколько сот метров до дома их остановил еще один патруль. На этот раз это были сотрудники CRS, сержант и рядовой. Солдат обошел машину и вгляделся в лицо Шакала:
- О, Господи. Куда это вы направляетесь?
- А ты сам как думаешь, душечка? - подмигнул Шакал. Солдат поморщился.
- Просто тошнит от вашей братии. Проваливайте.
- Нужно было проверить у них документы, - обратился сержант к рядовому, когда машина Бернара скрылась из виду.
- Да брось ты, Серж, - возразил солдат. - Мы ищем мужика, который соблазнил и угрохал баронессу, а вовсе не парочку этих паршивых педиков.
К двум часам ночи Шакал и Бернар уже были дома. Шакал настоял на том, чтобы переночевать на диване в кабинете Бернара, и тому пришлось подавить в себе желание, хотя он и подсматривал сквозь стеклянную дверь, как раздевается "американец". "Несомненно, будет нелегко соблазнить этого мускулистого нью-йоркского студента".
Ночью Шакал тихо пробрался в прекрасно оборудованную кухню и проверил содержимое холодильника. "На три дня еды вполне достаточно, - решил он, - но только для одного, а не для двоих".
Проснувшись, Бернар собрался было в магазин за молоком, но Шакал остановил его, заверив, что предпочитает кофе со сгущенными сливками. Все утро они провели за беседой. В полдень Шакал включил телевизор, чтобы послушать новости.
Первый же сюжет был посвящен поискам убийцы баронессы де ла Шалонье. Бернар взвизгнул от страха:
- О, Боже! Терпеть не могу насилия!
Затем на экране появилась фотография молодого человека в роговых очках с приятными чертами лица и каштановыми волосами. Как объявил диктор, этот американский студент по имени Марти Шульберг и был убийцей. "Если кто-нибудь видел этого человека или знает о его местонахождении..."
Бернар повернул голову и взглянул на своего нового друга. Последнее, что он подумал, было то, что диктор был не прав, объявив, что у Шульберга голубые глаза. Глаза, смотревшие на него сверху вниз, были серыми и беспощадными. В следующее мгновение железные руки "студента" уже словно клещами сжали его тонкую цыплячью шею...
Через несколько минут Жюль Бернар с перекошенным лицом, спутанными волосами и вывалившимся языком был заперт в стенном шкафу. Шакал взял с полки первый попавшийся журнал и поудобнее устроился в кресле. Ждать оставалось два дня.
За эти два дня Париж был обшарен вдоль и поперек. Полиция обыскала каждую гостиницу, начиная от лучших фешенебельных отелей и заканчивая самыми низкопробными борделями. Были проверены все пансионаты, общежития и ночлежки. Люди в штатском заходили в рестораны, ночные клубы, кабаре и кафе, показывая фотографию убийцы официантам, барменам и вышибалам. Квартиры всех известных полиции сторонников и сочувствующих ОАС были перевернуты вверх дном. Более семидесяти молодых людей, внешне похожих на убийцу, были схвачены, допрошены и отпущены. Всем им были принесены глубочайшие извинения, поскольку задержанные оказались иностранцами и требовали более вежливого обращения, чем простые французы.