Но чем дальше в глубь комнаты, тем уже становится угол стрельбы по внешнему дворику станции. Из-за этого Шакал и отбросил третий дом по обе стороны Рю де Ренне. Оттуда угол будет очень узким. Таким образом, для выбора оставалось четыре здания. Так как он планировал стрелять после полудня, когда солнце двигается на запад, но еще достаточно высоко в небе, чтобы ярко освещать крышу и верхние окна домов с восточной стороны улицы, англичанин остановился на двух домах по западной стороне. Чтобы убедиться в правоте своих рассуждений, 29 июля он дождался шестнадцати часов и заметил, что, действительно, только косые лучи солнца попадали на верхние окна западной стороны, тогда как с восточной дома были ярко освещены.
На следующий день Шакал заметил консьержку. Вот уже третий день он сидел или в кафе на террасе или на скамейке. Сейчас англичанин выбрал лавочку в нескольких шагах от подъезда двух домов, которые его интересовали. Немного поодаль, отделенная тротуаром, по которому спешили бесконечной толпой прохожие, сидела в дверях консьержка и вязала. Вот из ближайшего кафе зашел поболтать официант. Он назвал консьержку "мадам Берте". Приятная сценка. Стоял теплый день, ярко светило солнце, слабо освещая проем двери.
Она была, по-видимому, добрая душа, похожая на бабушку. И по тому, как консьержка щебетала "бонжур, мсье" людям, которые изредка входили и выходили из подъезда, и как приветливо в ответ каждый раз звучало "бонжур, мадам Берте", наблюдатель на Лавочке в двадцати шагах поодаль определил, что ее любили. Добродушная, относящаяся с состраданием ко всем неудачникам. Сразу после двух появилась кошка, и через несколько минут, вынырнув из своего укромного уголка в глубине первого этажа, показалась мадам Берте с блюдцем молока, предназначавшимся этому созданию, к которому она обратилась "моя маленькая Минна”.
Незадолго до четырех, спрятав вязание в широкий карман передника, она пошаркала через дорогу в кондитерскую лавку. Шакал быстро поднялся и зашел в подъезд. Он решил воспользоваться лестницей и бесшумно взбежал наверх. Лестница шла вокруг шахты лифта, и каждый пролет в направлении в глубь здания заканчивался небольшой площадкой. На каждой лестничной клетке через этаж, в задней стене подъезда была дверь, ведущая к стальной пожарной лестнице. На шестом и самом верхнем этаже, не считая чердака, он открыл заднюю дверь и посмотрел вниз. Пожарная лестница вела во внутренний двор, в котором виднелись запасные выходы из подъездов других домов, образующих угол площади, сейчас находящейся позади него. С дальней стороны двора проходила через здания узкая арка, ведущая на север.
Шакал тихо закрыл дверь на щеколду и поднялся на пол-последних пролета до шестого этажа, отсюда в конце коридора шла на чердак уже простая лестница. Две двери в коридоре вели в квартиры,выходящие окнами во внутренний двор, а две другие в квартиры с окнами на внешнюю сторону здания. Интуиция подсказывала ему, что как раз-таки окна одной из этих квартир выходят на Рю де Ренне, или чуть в сторону от площади, за которой был виден двор станции. Это и были те окна, за которыми он так долго наблюдал снизу с улицы. На одной из табличек этих дверей стояло имя "мадмуазель Беранже". На другой - "мсье и мадам Шарье". Шакал на мгновение прислушался, но из обеих квартир не доносилось ни звука. Он осмотрел замки. Они были врезные и довольно крепкие, с запорами из твердой стали, пользующиеся особой популярностью у помешанных на безопасности своего жилища французов. К тому же, они закрывались на два оборота. Англичанин понял, что ему понадобятся ключи, которые должны быть наверняка и у мадам Берте, где-то в ее маленькой каморке. Через несколько мгновений он легко спустился тем же путем, что и поднялся, пробыв в подъезде менее пяти минут. Консьержка уже вернулась. Англичанин мельком увидел ее через матовое стекло ее уютного жилища, затем повернул и вышел через сводчатый вход. Он свернул налево по Рю де Ренне, прошел два других подъезда, а затем вдоль почты. На углу квартала начиналась узкая улочка, Шакал и свернул в нее, идя вдоль стены почты. В конце здания был небольшой проход. Англичанин остановился прикурить сигарету, и в свете спички оглянулся по сторонам. Он увидел черный ход почты и коммутатора. В конце тоннеля был залитый солнцем двор. Вдалеке виднелись очертания последних ступенек пожарного выхода здания, которое он только что покинул Наемный убийца глубоко затянулся сигаретой и пошел дальше. Наконец-то был найден путь к отступлению. В конце улицы Рю Литер Шакал снова свернул налево на Рю Вожирар и пошел обратно туда, где она сливалась с бульваром Монпарнас. Он достиг угла и оглянулся по сторонам в поисках свободного такси, когда полицейский, выскочив на перекресток на мотоцикле, стал останавливать движение с улицы Рю Вожирар по направлению к бульвару. Машинам, следующим по бульвару из Дюро, властным движением руки было приказано сойти на обочину вправо. Едва движение замерло, как послышался отдаленный вой сирен со стороны Дюро. Стоя на углу, Шакал увидел вдали кавалькаду, направляющуюся в его сторону. Впереди были два мотоциклиста в черной кожаной форме и белых, сверкающих на солнце шлемах. Позади них появились два следующих строго друг за другом "СитроенаДС-19". Полицейский на перекрестке вытянулся, левой рукой он указывал в направлении авеню Дю Мейн к югу от перекрестка, правая рука, согнутая вдоль груди ладонью вниз, обозначала преимущество проезда для приближающейся кавалькады. Кренясь вправо, на авеню Дю Мейн проскочили мотоциклисты, а вслед за ними и лимузины. На заднем сидении одного из них, прямо за водителем и телохранителем, глядя строго перед собой, сидел высокий человек в сером костюме. Перед тем, как кортеж исчез, Шакал успел заметить гордо вскинутую голову и нос, который нельзя было спутать ни с чьим другим. "В следующий раз, когда я увижу твое лицо, - мысленно обратился наемный убийца к человеку в лимузине, - я лучше рассмотрю тебя через оптический прицел". Затем англичанин нашел такси и вернулся в свой отель.