После этих слов он повернулся на каблуках и отправился в свой кабинет.
Но доктор ошибся. Ковальский открыл глаза через три дня, 10 августа, и в этот день у него был первый и единственный допрос.
По возвращении из Брюсселя, Шакал еще три дня обдумывал последние детали своего предстоящего визита во Францию.
Имея в кармане водительские права на имя Александра Квентина Даггана, он отправился в Фанум Хаус, штаб-квартиру Автомобильной Ассоциации и приобрел международные водительские права на то же имя.
В комиссионном магазине, специализирующемся на товарах для путешествий, он купил несколько кожаных чемоданов. В один из них он сложил одежду, которая в случае необходимости превратит его в пастора Пер Йенсена из Копенгагена. Он спорол этикетки с трех датских рубашек, купленных в Копенгагене, и пришил их на пасторскую одежду. Воротник наподобие собачьего ошейника и пасторскую манишку он купил в Лондоне, сняв с них английские этикетки. Эти вещи он уложил вместе с туфлями, носками, нижним бельем и темно-серым легким костюмом, который мог бы носить пастор Йенсен. В тот же чемодан вошли вещи американского студента Марти Шульберга: легкие туфли, носки, светлые брюки, теплые рубашки и нейлоновая куртка.
Подрезав с краю подкладку чемодана, он вставил между двумя слоями кожи, образующими жесткие стенки, паспорта двух пассажиров, одним из которых, возможно, он пожелает стать. Сверху легла датская книга по французским соборам, две пары очков, одна для пастора, другая для студента, два разных набора цветных контактных линз, тщательно завернутых в салфетку, и специальные препараты для окраски волос.
Во второй чемодан вошли: туфли, носки, рубашка и брюки французского производства, купленные им на парижском блошином рынке. Там же разместились короткое пальто и черный берет. В подкладку этого чемодана он засунул фальшивые документы на имя Андре Мартена. Этот чемодан был частично пуст, поскольку сюда же Шакал планировал уложить набор стальных трубок, содержащих в себе полный снайперский комплект.
Третий чемодан, поменьше остальных, был наполнен вещами, принадлежащими Александру Даггану: туфли, носки, нижнее белье, рубашка, галстуки, платки и три элегантных костюма. Под подкладкой этого чемодана Шакал спрятал тысячу фунтов, которые он снял со своего счета по возвращении из Брюсселя.
Серый костюм был вычищен и наглажен, и теперь висел в стенном платяном шкафу. Во внутреннем кармане пиджака лежал его паспорт, английские и международные водительские права и бумажник со ста фунтами наличными.
В кейс он сложил принадлежности для бритья, пижаму, мочалку, полотенце, а также свои последние покупки - мешочек с гипсом, несколько мотков широкого бинта, полдюжины рулонов лейкопластыря, три упаковки обычного бинта, пару больших ножниц и тонкую тесьму. Кейс он не будет сдавать в багаж, решил Шакал, по своему опыту зная, что во всех аэропортах мира ручная кладь обычно не досматривается.Подготовительная стадия была завершена. Костюмы пастора Йенсена и Марти Шульберга, он надеялся, были всего лишь мерой предосторожности, и к ней придется прибегнуть лишь в случае провала Александра Даггана. Документы же Андре Мартена были жизненно необходимы для реализации его плана, даже если другие ему и не понадобятся. В этом случае первый чемодан с вещами можно будет оставить в камере хранения после окончания работы. Андре Мартен и винтовка тоже, вероятно, будут оставлены после завершения дела. Въезжая во Францию с таким багажом, он рассудил, что обратно выедет с одним чемоданом и кейсом, не более того.
Итак, все было готово. Но прежде чем отправиться в путь, он должен был получить два письма. Одно - с телефонным номером в Париже, по которому он сможет получать необходимую информацию о последних изменениях в системе охраны Президента. Другим должно было быть письменное уведомление от господина Майера о том, что 250 тысяч долларов переведены на его номерной банковский счет в Цюрихе. В ожидании этих писем он проводил время, расхаживая по квартире и пытаясь научиться естественно хромать. Через два дня англичанин был доволен результатами, достигнув такого уровня, что стороннему наблюдателю было бы трудно поверить в то, что на самом деле с ногой у него все в порядке.
Первое из писем прибыло утром 9 августа. Это был конверт с почтовым штемпелем Рима. В нем содержалось следующее сообщение: "Вы можете связаться с вашим другом по номеру МОЛИТОР 5901. Представьтесь словами "Это Шакал". Ответ - "Это Валми". Удачи".