– Это он девчонку погубил, – тихо произнёс хриплый старческий голос где-то за моей спиной.
Глава 6
Я обернулся и увидел, что в заправленной двуспальной кровати кто-то притаился под одеялом. Да так ловко, что я даже не сразу и заметил, так как виднелись только глаза и кучерявый чубчик. Этот кто-то был сухощавого телосложения, с седыми волосами и весьма озорным, либо же чрезмерно вредным характером. Судя по всему, это была мать Широкополова, которая не так давно чуть не уронила нам на головы цветочный горшок.
– Кто он? – переспросил я также шёпотом.
– Ты что дурак? – голос резко изменился и стал дерзким.
– Ваш сын? – предположил я, осматриваясь по сторонам.
Мне бы сейчас стоило для начала осмотреть письменный стол Лизы. Возможно, она вела дневник, и это каким-то образом пролило бы свет на её исчезновение, но копаться в чужих вещах в таких условиях не представлялось возможным. Форс-мажор так сказать, непреодолимые обстоятельства.
– Он мне не сын, я его в детдоме взяла. Но он об этом не знает.
– Вы уверены в том, что это он, погубил Валю, подругу Лизы?
– Он, он. Кто же ещё? – старческий голос вновь стал прежним и самодовольным, – Таких злодеев как он ещё поискать нужно.
– Мне нужны доказательства….
– В его кабинете их полно. Нужно лишь захотеть их найти, – голос старушки стал переходить на шипение.
Словно бы в постели притаилась чревовещающая змея, а я вдруг научился разговаривать на «парселтанге», языке змей.
– Но я не могу произвести обыск без санкции прокурора. Это противозаконно.
– А чего ты вообще можешь сделать, сыщик недоделанный? Языком, зато метёшь как метлой из пустого в порожнее. А проку от тебя никакого, даром, что большой и видный из себя парень.
– Вы мне лучше расскажите про чёрную магию на месте убийства девушки, – я сел на стул что стоял возле письменного стола Лизы.
Этой старушке удалось меня пристыдить и я, засунув свою гордыню в надлежащее место, решил извлечь максимум пользы от этой возможности. Пусть бабушка и не сильно дружит с головой, кто тут поставит верный диагноз кроме доктора, но рациональное зерно в её рассуждения поискать будет не лишним.
– О чём ты говоришь, дурень? Они там приворот от проклятья на весь род отличить не смогут, аферисты дешёвые. Устроили там цирк с аттракционами. Смотреть тошно.
– Вы во всём этом разбираетесь?
– А как же, – в голосе старушки появились хвастливые нотки.
– Научите меня колдовать. Мне в чёрной магии нужно теперь хоть немного разбираться.
– Парень ты вроде бы не плохой, не дурак как многие. Может тебя усыновить?
– Не стоит, – я отмахнулся рукой, – У меня есть родители.
А сам задумался не вольно на эту тему. Так есть у меня родители или нет, и я сирота из детского дома? Память моя в ответ промолчала.
– Тогда прыгай ко мне в кровать, пошалим.
– Не могу, я на работе.
– На работе, – передразнила старушка, – А может ты хочешь «дурью» закинуться, у моего олуха есть. Забористая штука, ядрёная. Всё летит к чертям, а тебе на это наплевать. Хочешь попробовать?
– Мама! – послышался голос Широкополова поднимающегося по лестнице, – Какого чёрта опять происходит?
– Вот чёрт, – выругалась старушка, втягиваясь под одеяло с головой, – Принесла же не лёгкая.
Хозяин дома открыл дверь и вошёл в комнату. Первым делом он обратился ко мне:
– Вы уж извините ради Бога, Виктор Дмитриевич, чудит иногда моя старушка. А так она безобидная. Не сильно она вам докучала?
– Никаких проблем. Милейший человек, и мы задушевно поговорили ни о чём.
– Вставай уже и пойдём, – обратился Широкополов к матери, – Я знаю, что ты здесь.
– Налейте бокалы, – запела в полный голос старушка, вылезая из-под одеяла, – Корнет Оболенский. И девочек наших, ведут в кабинет.
Встав в полный рост, метра полтора с «кепкой», она приняла позу светской дамы на променаже. Затем она томным взглядом одарила меня с головы до ног. На ней оказалось бальное платье, розового цвета. На ногах чулки и туфли на среднем каблуке. В руке старушка держала мундштук с не прикуренной папиросой, и держала она его подобающим образом. После чего она подошла к сыну и, сделав вид, что затянулась, выпустила мнимый дым в его сторону. Завершив своё выступление, она быстрым шагом вышла из комнаты прочь.
Её сынок был ростом под метр девяносто и весил не менее ста килограмм, боров, да и только рядом с ней. Может она и не соврала когда говорила о том, что взяла его в детском доме. Общего между ними не было, пожалуй, ничего, ни лицом, ни внешностью, ни тем более телосложением.