– Расскажи мне. Неужели так уж приятно болтаться вместе с этими жалкими ублюдками?
Мрачная тень на кровати посреди пустой комнаты, казалось, затягивала его, готовая растворить, засосать без остатка.
– Эй, отвечай мне. Я спросил, неужели так приятно болтаться вместе с этими слабыми ублюдками, а?!
— Я же сказал, заткнись!!!
Соске судорожно нажал на спусковой крючок.
Резкий звук выстрела отразился от голых стен. Пуля рванула подушку рядом с головой Гаурона, полетели опаленные перья.
Это было все.
– У тебя уже не хватает храбрости уничтожить врага, верно? – проговорил Гаурон с презрительной ухмылкой.
— Замолчи… — единственное, что в ответ смог выдавить Соске. Его лицо горело, он чувствовал себя так, словно задыхался. По спине катился пот.
В этот момент тусклый свет окошка загородила снаружи громадная тень.
Это был «Веном».
Наверное, он скрывался где-то поблизости. Граненая голова, опустившись до уровня окошка, вперилась в Соске кроваво-красным сенсором.
– Фей Джау54, это ты? — спросил Гаурон.
— Я ухожу, — стены затряслись от мощного рыка внешних динамиков бронеробота. Но голос был знакомым — тот самый, что говорил по телефону.
– Ясно. Будь сильным.
— Прощайте, Синг Санг, — ответил бронеробот, почтительно прикрыв правый кулак стального манипулятора левой ладонью и поклонившись. Повернувшись, «Веном», прыгнул с места, миновав многочисленные вывески и балконы. Он исчез мгновенно, и только сильный порыв ветра заставил задребезжать оконные стекла.
– Фей Джау, должно быть, скоро умрет в бою с отрядом Митрила. Если же нет, то его прикончит карательный отряд Амальгам.
— Карательный отряд?..
– О, его командир — полный отморозок. Злобный, кровожадный ублюдок. Твои друзья ему и в подметки не годятся. Если им не повезет попасться ему на дороге, он их прикончит в мгновение ока. Ну, что же, такова судьба.
Соске непроизвольно поежился.
– Я собираюсь покончить со всем этим, — проговорил Гаурон, безучастно глядя в потолок. В его голосе не чувствовалось ни волнения, ни печали. — Но я должен прихватить с собой попутчиков — в одиночку уходить слишком скучно. В конце концов, это мой стиль. Фей Джау по моему приказу будет крушить все на своем пути, пока Гонконг не превратится в море огня. А что касается его брата, Фей Хунга, ему я велел вырезать главную опухоль, которая и послужила причиной твоего падения.
— Главную… опухоль?..
На изуродованном лице Гаурона расплылась страшная половинчатая усмешка. Он просто лучился от счастья.
– Девчонка, Касим. Разве ты еще не слышал?
— Что?!..
– О, я уже получил подробный отчет. Ее стройное тело в школьной форме было изуродовано до неузнаваемости. Но она оказалась стойкой, и не просила пощады, не вымаливала жизнь. Последними ее словами были: «Прости меня…» Я вот не могу догадаться, к кому она могла бы обращаться? Ага, похоже, ты собираешься заплакать! Вон там лежит носовой платочек.
— Ты… ты врешь…
– Я хотел бы показать тот натюрморт, чтобы увидеть твое безграничное отчаяние. Но, думаю, смогу довольствоваться и этим. У тебя все на лице написано, Касим, я просто читаю твои мысли: «Я опоздал в Токио к своей девушке… я не смог ее защитить…» Ах, бедная, бедная Канаме! Она была такой милой девочкой!
Рука Соске больше не дрожала, черный зрачок дула уставился точно в грудь лежащего на кровати человека-обрубка.
— Гаурон!!!
– Правильно, ненавидь меня! Стреляй, убивай!!!
Он больше не колебался. Шесть резких выстрелов подряд сотрясли фанерные стенки комнаты. Тело калеки дернулось, черная свежая кровь брызнула на простыни. Медицинский монитор издал протяжную тревожную трель, и все синусоиды вытянулись в смертельно плоские линии.
Отвратительная усмешка навсегда замерла на его губах. Выпученный глаз остекленел, уставившись в пугающую спиральную бесконечность хромированного пистолетного дула.
— …Не может быть…
В голове раскатился далекий похоронный звон.
Он не помнил. Не помнил, кто он, и где он. Что делает перед ним этот укороченный труп.
Она умерла?
Канаме умерла?
Пустая мрачная комната. Безлюдный город. Соске потерялся в громадном пустынном мире, где больше не осталось ни единой живой души.
Из уходящего в бесконечность колодца его вырвал тонкий электронный писк.