- Ну ты, Сережа, как всегда преувеличиваешь!
- Да нет, боюсь, что на этот раз даже преуменьшаю! Ты до сих пор видишь в нем нашего маленького, доброго Стасика. А мне кажется, что он уже дошел до весьма плачевного состояния! Я в последнее время наблюдаю за ним и все чаще вспоминаю слова покойного отца Тихона Ивановича, что из нашего сына может вырасти или великий ученый, или великий преступник! Так вот я не хочу, чтобы с ним случилось последнее!
Услышав это, Стас так неловко повернулся, что тарелка с сыром упала на пол и разбилась вдребезги.
- Сервизная! – вбежав на кухню, ахнула мама, но – Новый год есть Новый год – только рукой махнула и попросила: - А ну-ка наклонись, чтобы я хоть смогла дать тебе подзатыльник…
- Подставь табуретку и дай, если это тебе так надо! – буркнул Стас. – А мне все равно!
- Да как ты с матерью разговариваешь? – возмутился отец и, подойдя сыну, сам дал ему совсем не сильную, но получившуюся неожиданно звонкой и потому особенно обидной, затрещину.
- Вот спасибо! – обиженно воскликнул Стас и хмуро уточнил: - Это мне что – вместо тех денег, которые я у вас просил?
- Ну нет их сейчас у нас! – сразу смягчился отец. За все почти пятнадцать лет он лишь три или четыре раза позволил себе шлепнуть сына, хотел даже однажды выпороть его ремнем, кстати, в этой самой Покровке, и то не вышло… Он виновато посмотрел на Стаса и развел руками: – Да если бы были, разве бы я не дал?
- Нет, говоришь? – с дрожью в голосе переспросил Стас и уточнил: - А как же та пачка денег, которую ты доверил мне хранить маме на шубу? Мне бы их, как раз, на компьютер хватило!
Отец мгновенно посуровел и укоризненно покачал головой:
- А вот это уже совсем не по-мужски. И у кого ты только научился выдавать чужие секреты?
- А у тебя! – выкрикнул, будучи уже не в силах остановиться, Стас.
- У меня?! – изумился отец и, словно призывая в свидетели маму, растерянно посмотрел на нее: – Да я никогда в жизни не выдавал ничьих секретов. Это у меня профессиональное! Этого мне просто никогда не позволяла врачебная этика, совесть, тайна болезни пациента, наконец!
- Тайна болезни, говоришь? Никогда? А как же тогда Макс?
- Какой еще Макс? – не понял отец.
- Бывший кик-боксер в Покровке! Помнишь, он однажды пришел к тебе, чтобы узнать, как ему откосить от армии, а ты сказал, что он весь такой больной, что его и так забракует любая комиссия?
- Ну, положим, припоминаю нечто подобное…
- А потом, когда он ушел, ты еще сказал, что у него настолько больная почка, что стоит по ней даже слегка ударить, и наступит такой шок, из которого он может не выйти!
- Может, и сказал… не помню уже… - честно признался отец. – Это ведь несколько не по моей специальности!
- Вот видишь, ты уже даже не помнишь! – запальчиво упрекнул его Стас. - А я, между прочим, тогда из-за этого чуть было его не убил!
- Как это - ты?!
- Сережа, Стасик… остановитесь! – умоляюще посмотрела на сына с мужем мама.
- Нет-нет, пусть продолжает! – разрешил отец.
Но Стаса и без этого уже трудно было остановить.
- А вот так – именно я! – с вызовом заявил он.
- Постой-постой! – попытался остановить его отец. – Но ведь, насколько я помню, Макса ударил сын нового русского, если не ошибаюсь, – Никита! Или, как вы называли его – Ник…
- Если бы Ник! – усмехнулся Стас. – Это я так подстроил, чтобы все на него подумали. Узнав, что он обещал убить Макса за то, что тот требовал с него денег, я дождался, пока Ник в толпе встанет с ним рядом – и ударил кулаком Макса в то самое место, о котором ты говорил!
- О, Боже! – всплеснула руками мама. - А если бы он, действительно, умер?!
- Да разве об этом сейчас надо говорить, тем более что парень тогда выжил, пусть чудом, по молитве Тихона Ивановича! – остановил ее отец и с горечью оглядел Стаса, будто бы видел его в первый раз: - Самое страшное то, что, оказывается, наш с тобой сын – подлец!
- Что?! – ошеломленно переспросил Стас и с последней надеждой повернулся к маме.
Но всегда защищавшая и встававшая на его сторону мама на этот раз ничего не возразила отцу. То есть, выходило, что она молчаливо согласилась с ним.
Не помня себя, Стас пулей вылетел из кухни. Ворвался в свою комнату. Здесь, задыхаясь от обиды, досады, что все вышло совсем не так, как ему хотелось, он схватил портфель с ноутбуком… бросил в карман паспорт с вложенной в него дарственной на дом в Покровке – решение поехать сюда появилось позднее, когда он уже брел по начинавшей отмечать Новый год Москве…