— Копы, — предположил Франсиско, но, на мой взгляд, сидевшие в пикапе не походили на полицейских.
— Где мы? — спросила я.
— К северо-западу от Паломаса, на развилке, она называется Кровавой. Чуть к югу от дороги. Проехать не дают, — ответил Педро.
— А объехать нельзя? — вслух подумал Франсиско.
Педро покачал головой.
— Можно только назад, откуда приехали, но — догонят.
— Не погонятся же они за нами через границу, — возразила я.
— Это еще как сказать, — едва слышно пробормотал Педро.
— И что думаете делать? Просто ждать? — спросила я, обнаруживая нетерпение.
— Не знаю. По-моему, это не пограничный патруль.
— Что такое? — вступил в разговор старик. До него вдруг дошло, что мы остановились.
— Полиция или что-то в этом роде, — ответила я.
— Может, бросить машину и бежать к границе? — предложил Франсиско.
Боже упаси.
— Ты спятил? Пешком? По пустыне? — возмущенно откликнулась я.
— Они же не могут гнаться за всеми сразу, — возразил Франсиско, пытаясь открыть заднюю дверцу «лендровера».
— Оставайтесь на своих местах! — рявкнул Педро, обернувшись к нам.
— В Мексику депортируют. Мне это ни к чему, — сказал Франсиско, толкая дверь. Он посмотрел на меня. — Давайте, надо убираться отсюда.
— Если побежим, они все равно рано или поздно всех переловят. Сначала пожилых, потом нас, — сказал парнишка из Гватемалы.
— Они нас убьют, — заметил старик и перед лицом такой блестящей перспективы выдавил полубезумную ухмылку.
— Идут сюда… — пробормотал Педро. — Расслабьтесь и сидите, где сидели. Говорить с ними буду я.
Подняв клубы пыли, пикап дал задний ход. В шести метрах от нас остановился, из него вышел человек в бейсболке и достал из машины мегафон и карабин. Он не целился, просто держал оружие так, чтобы его было хорошо видно.
— Всем выйти из машины, — скомандовал он в мегафон.
— Все должны выйти из машины, — перевел Педро на испанский.
Никто не шелохнулся.
— Всем выйти, — повторил Педро.
Мне это совсем не нравилось.
— Он же не в форме, — сказала я.
Педро вынул ключи из замка зажигания и открыл дверцу. Вылез, пошел к пикапу с поднятыми руками.
— Лечь на землю, руки-ноги выпрямить и развести.
Педро лег.
— Теперь остальные. Выходите медленно, руки держать вверх, — приказал человек в бейсболке, по-прежнему стоя за открытой дверцей «шевроле».
Нам оставалось только повиноваться.
— Педро забрал ключи, — заметила я.
С карабином не поспоришь — мы вышли из «лендровера», легли в песок рядом с Педро. Когда в нашей машине никого не осталось, в «шевроле» заглушили двигатель и к нам приблизились двое американцев, один с охотничьим карабином, другой с дробовиком-двустволкой. Оба рослые, в высоких ботинках, джинсах и клетчатых рубахах. Тот, что с карабином, низко надвинул на лицо кепку с широким козырьком. Другой щеголял бейсболкой с какой-то надписью. Обоим, как мне показалось, было лет по тридцать с небольшим.
— Глянь-ка, Боб, тут мы подстрелим кое-что получше, чем свинья-пекари, — сказал тот, что был в кепке с козырьком.
— Да пошли они, Рэй, убогие нелегалы, ну их на…
Рэй покачал головой и бросил мегафон на землю.
— Пожалуйста, сэр, мы ехали и сбились с пути, — завел Педро, но Рэй, не дав договорить, ударил его ногой по ребрам.
— Слушать внимательно, прыщи! Говорить будете, когда вас спросят. Понятно?
Уж не знаю, все ли поняли его английский, но догадаться было нетрудно.
— У каждого что-то припрятано. Боб, пригляди за ними, я манатки перетрясу, — сказал Рэй.
— А чего это именно я должен приглядывать? — немного нервно заспорил Боб.
Я украдкой взглянула на него. Боб был младше Рэя — если совсем подопрет, может, удастся тронуть в нем какие-то человеческие струны.
— Потому что дробовик — у кого? Начнут вертеться, всади заряд. Слышите, прыщи? Кто дернется, Боб мигом башку разнесет, comprende? Поняли, я спрашиваю?
Мы покорно закивали, меся потными лицами песок.
Рэй пошел к «лендроверу» и принялся энергично рыться в наших вещах.
— Поживей, слышь, — заторопил Боб.
— Заткни пасть, на хрен, — отозвался Рэй.
Еще минуту-другую он обыскивал наши рюкзачки, но, по-видимому, не нашел того, что искал, и разозлился.
— Ну? — спросил Боб.
— Обыщи этого прыща, водилу… черт, всех надо. Две сотни баксов наших расходов не окупят.
Он стал по очереди переворачивать нас на спину и обыскивать, методично похлопывая по одежде.