Когда на экране всплыло сообщение, воздух будто застыл.
"Сэр… возникла небольшая проблема."
Пальцы невольно сжались в кулак.
"Какая именно проблема?"
Ответ пришёл почти мгновенно.
"Теранос выдвинул совершенно безумное требование."
Эти слова, короткие и холодные, будто щёлкнули выключателем в темноте. Воздух стал гуще, и даже дождь за окном показался громче.
Два месяца.
Именно столько времени отведено, чтобы уничтожить "Теранос" и достать нужные средства.
План уже готов – не касаться легендарных "секретных технологий", которые Холмс охраняет, словно последнюю святыню, а ударить в другое место – по слабому звену, по гниющей сердцевине компании: управлению.
Доказательства собраны тщательно, с почти болезненной дотошностью. Осталось одно – передать этот документ, похожий на замедленную гранату, в руки Киссинджера и наблюдать, как пламя разнесёт все в щепки.
***
В переговорной стоял густой дешёвого кофе. Над столом мерцала лампа, бросая бледное пятно света на кипу документов. Один из юристов, молодой парень с усталыми глазами, нервно проводил ладонью по затылку и вздыхал:
– Не упоминайте даже. За семь лет работы чего только не видел, но таких клиентов – впервые.
Его голос дрогнул, будто он сам не верил своим словам.
– Они отказались подписывать, если мы не примем их условие. Но само условие… это же просто безумие!
– Опять соглашение о неразглашении? – вырвалось автоматически.
Юрист удивлённо вскинул брови:
– Откуда догадались?
Да уж, догадаться нетрудно. Для "Тераноса" НДА – всё равно что воздух. Холмс закрывала ими рты всем – от стажёров до директоров.
Ситуация выглядела знакомо и почти скучно.
– Пустяки. Подписывайте.
Юрист побледнел, словно услышал что-то кощунственное.
– Вы что, даже читать не станете?
– Компания настаивает. Нам приказано принимать любые условия.
Сейчас важно одно – стать акционером.
Только так можно будет подать на Холмс в суд.
Потому все остальное – второстепенно.
Но сотрудник юротдела не унимался. Его руки дрожали, когда он раскрывал толстую папку. Листы шелестели, словно сухие листья на ветру.
– Это не обычное соглашение. Они добавили пункт, от которого волосы дыбом встают….
Перо постукивает по строчке, и взгляд падает на неё:
– Конфиденциальная информация, полученная в ходе аудита, не может быть разглашена третьим лицам, включая членов совета директоров.
В комнате стало тихо, только гудел кондиционер. На лице юриста застыло растерянное выражение.
– То есть даже совету нельзя сообщить?
– Именно. Обычно НДА ограничивает контакты с внешними сторонами, но они распространили запрет и на совет.
Абсурд. Совет существует ради акционеров, чтобы защищать их интересы.
А теперь акционерам запрещено обращаться к совету?
Но, с другой стороны… это же "Теранос".
Там всё всегда за гранью здравого смысла.
– И всё-таки, законно ли это?
Юрист тяжело выдохнул. На лбу выступили мелкие капли пота.
– Формально – да. Они прописали, что передача информации разрешена только через "назначенный канал". А этим каналом, угадайте, кто значится?
Ответ был очевиден.
Холмс.
Только через неё, через её уста, разрешено передавать сведения совету директоров.
– Они провернули юридический фокус. Суть одна – ограничить поток информации, но поскольку прямого запрета нет, а есть "указанный путь", придраться сложно. Подобные формулировки обычно рождаются в головах юристов высшего класса.
"Теранос" нанял лучших специалистов Кремниевой долины, и теперь плоды их гения отравляли воздух, пахнущий чернилами и кофеином.
Юрист раздражённо захлопнул папку, будто хотел прихлопнуть змею:
– Они совсем спятили.
За окном медленно опускался вечер. Сквозь стекло тянуло холодом, в офисе мерцали огни мониторов.
Всё вокруг казалось хрупким, словно мир балансировал на грани – достаточно лишь подписи, чтобы начать разрушение.
Запах бумаги стоял густой и терпкий, будто в воздухе растворили старые чернильные слёзы. Юрист, бледный от усталости, сжимал в пальцах папку, переполненную бумагами, и дрожащим голосом выдохнул:
– Судя по их требованиям, складывается впечатление, что они и не хотят, чтобы сделка состоялась.