– Соглашение действительно приравнивает совет к посторонним лицам? Для чего? Что именно скрывается?
Тишина стала почти звенящей. Даже часы на стене тикали громче обычного.
– Вас переманили в другую компанию?
– Нет.
– Тогда почему ушли, не отработав положенные две недели? Люди начинают говорить, будто сотрудников просто "заставляют исчезать".
– Это было не по моей воле. Как только сообщила о намерении уйти, служба безопасности велела немедленно собрать вещи и покинуть здание. Даже попрощаться не позволили.
– Всего лишь один звонок коллегам мог бы развеять слухи.
– Если бы позвонила, пришлось бы объяснять причину, а это нарушило бы соглашение. Так что просто… ушла.
Кто-то тихо откашлялся, звук прозвучал особенно резко.
– Вас когда-либо преследовали?
– Не уверена… но были подозрительные случаи.
Киссинджер склонил голову, напряжённо слушая каждый вздох.
– Что послужило поводом для таких подозрений?
– Однажды переслала на личную почту несколько рабочих писем. Потом пригрозили судом за нарушение условий договора, потребовали удалить письма. Наняла адвоката, но юристы "Теранос" действовали слишком агрессивно. После этого стало казаться, что за мной следят.
В комнате кто-то нервно перелистнул документы. В каждом шорохе ощущалось напряжение. Эти слова уже невозможно было оспорить – речь шла о запугивании и давлении.
– Благодарю за честность, – произнёс Киссинджер, готовясь завершить разговор.
Но прежде чем телефон отняли от уха, послышалось дрожащее дыхание и фраза, заставившая всех в зале замереть.
– Причина увольнения… связана с врачебной клятвой.
Несколько секунд никто не осмеливался прервать тишину. Голос на другом конце зазвучал увереннее, обрёл тяжесть истины.
– В "Теранос" решили добавить тест на ВИЧ в линейку анализов. Но точность была катастрофически низкой. Предупреждала, что это приведёт к ложным результатам, – никто не слушал. Не смогла быть частью этого. Потому и ушла.
Воздух стал сухим, будто кто-то перекрыл кислород. Бумаги на столе зашуршали под дрожащими пальцами.
– Существуют отчёты о валидации – проверки, подтверждающие корректность работы устройства. Каждый тест, который проводила, проваливался. Но эти данные не попадали в официальные отчёты.
У Киссинджера едва заметно дрогнули веки. Несколько членов совета переглянулись – глаза расширились, как у людей, внезапно понявших, что стоят на краю пропасти.
– Федеральное правительство трижды в год проводит тесты на квалификацию лабораторий. Они должны выполняться точно так же, как анализы реальных пациентов. Но "Теранос" использовал оборудование сторонних компаний. Собственное устройство, "Ньютон", ни разу не участвовало в проверках.
В комнате стало слышно, как кто-то сглотнул. Воздух наполнился металлическим привкусом страха. Все понимали: речь шла уже не о тирании руководства. Это был приговор самой сути проекта, на котором держалась легенда "Теранос".
Глава 6
Разоблачения сотрудника, казалось, не имели конца. Всё, что годами замалчивалось, вдруг прорвалось наружу, будто плотину сорвало – и мутная волна скрытой правды хлынула на свет.
После истории с подделкой данных и махинациями при оценке квалификации вскрылась новая бездна.
– Лаборатория компании разделена на два уровня. Наверху – обычные коммерческие диагностические аппараты. А внизу – "Ньютон", главный и самый амбициозный проект. Но во время проверки клинической лаборатории мы показали только верхний этаж. Настоящую сердцевину тщательно спрятали – инспекторы туда даже не заглянули.
Так была нарушена сама суть лабораторных правил. Главный упрёк звучал ясно: они намеренно скрыли от проверяющих то, что должно было быть выставлено на первый план.
В переговорной воцарилась тяжёлая тишина. Воздух, казалось, сгустился, и кто-то тихо откашлялся, не зная, куда девать руки. Люди переглядывались – на лицах застыл один и тот же немой вопрос: работает ли вообще в этой компании хоть что-то как положено? Всё рушилось на глазах.
И вдруг, разорвав тишину, прозвучал голос – острый, как лезвие:
– Кто знал об этом?
Говорила Холмс. Она держала телефон на громкой связи и обращалась к собеседнику с ледяным спокойствием.
– Это уже не просто нарушение регламента. Мы имеем дело с медицинским оборудованием. Здесь цена ошибки – человеческая жизнь. Кто отдал приказ скрыть это?