Она понимала: старик согласился лишь ради спасения своей репутации. Ему нужно было уйти красиво, незапятнанным. И, чтобы это случилось, требовалось полное молчание.
План начал обретать форму. Бумаги шелестели, ноутбуки светились холодным светом экранов.
И вдруг – стук. Дважды, настойчиво.
– Что за… – начала Холмс, но дверь уже открылась.
На пороге стояла секретарша, бледная, держа планшет, как щит.
– Простите, но вы просили немедленно сообщать о любых новостях, касающихся Сергея Платонова…
Имя прозвучало, как выстрел. В комнате стало холоднее.
Холмс шагнула вперёд, вырвала планшет из её рук. На экране вспыхнуло заголовком:
"Контратака Белой Акулы: На героя Epicura подал иск о клевете"
Текст пестрел именами, цитатами, датами. Газеты Уолл-стрит гудели, словно рой ос, обсуждая, что Сергей Платонов, тот самый, кто был в центре дела Epicura, теперь сам оказался в эпицентре скандала – против него подан иск о клевете Дексом Слейтером.
Со стороны Платонова уже звучало опровержение:
– Это полная ложь.
Но слухи множились, растекались по лентам, как пролитое чернило.
Цвет медленно уходил с лица Холмс. Пальцы, сжимавшие планшет, побелели. Воздух стал густым, как перед грозой. Казалось, ещё миг – и весь тщательно выстроенный план начнёт рушиться, камень за камнем, в тишине, от которой звенят уши.
Глава 8
Судьба судебного процесса висела на волоске. Победа зависела от одного человека – Киссинджера. Несколько слов, произнесённых этим стариком под присягой, могли изменить всё. Его свидетельство стало бы ключом, отворяющим дверь в зал суда и ведущим либо к спасению, либо к катастрофе.
Но по телефону прозвучал хрипловатый, твёрдый голос, в котором не было ни тени сомнений:
– В суде говорить нечего. Обязанность по соглашению о неразглашении никто не отменял.
Отказ. Уже третий.
Ответ предсказуемый, но всё равно заставивший воздух в комнате стать гуще. На секунду повисла тишина, как перед тем, как стекло лопается от натяжения.
– Понимаю, – прозвучал сухой ответ. – Если измените решение, свяжитесь.
Казалось, разговор окончен, но Киссинджер не повесил трубку. Его слова заставили пальцы крепче сжать телефон:
– Ньютон скоро исчезнет с рынка.
– Начато расследование? – прозвучал вопрос.
– Нет. "Теранос" решил устранить проблему сам."
Тишина снова воцарилась. Затем раздался короткий звуковой сигнал – вызов оборвался.
Оставшись в одиночестве, Сергей Платонов медленно опустил телефон на стол. Холод металла стеклянной поверхности пробежал по пальцам. Мысли выстроились чётко и ясно.
Добровольное снятие "Ньютона" с продаж…. Холмс на подобный шаг не пошла бы без давления. Значит, Киссинджер добился своего. Не напрямую, не угрозами, а убеждением – тихим, стариковским, но цепким.
Сейчас они действовали заодно. Старый дипломат и амбициозная женщина, оба до кончиков ногтей пропитанные страхом потерять имя.
Что ж, пусть. Хорошо хоть совесть у Киссинджера ещё теплилась – иначе и этот компромисс был бы невозможен.
Но способ, выбранный им, вызывал раздражение. Мягкие шаги там, где следовало топнуть ногой. Один звонок в CMS – Управление по контролю за медицинскими и лабораторными тестами – и всё бы кончилось. Проверка, скандал, разоблачение. Несколько дней – и "Теранос" обратился бы в пыль.
Именно так всё и случилось в прошлой жизни. Тогда. В той реальности, где промедление стоило слишком дорого.
Но Киссинджер не захотел повторения. Предпочёл решать дело тихо, за закрытыми дверями, не выпуская грязи наружу. Боялся не суда, а позора. Ведь уголовное дело потянуло бы за собой всех – и тех, кто стоял рядом с ним, и тех, кто давно спрятался за чужие подписи.
Ему нужна была тишина. А вот позволить этой тишине воцариться нельзя.
Взгляд упал на циферблат часов – безупречное швейцарское творение блестело под светом лампы. Стрелки двигались неумолимо, отсчитывая секунды до следующего шага.
"Пора…" – мелькнуло в мыслях.
И словно в ответ на это, смартфон задрожал в руке, вибрация прорезала комнату, разбивая тишину.
На экране вспыхнул заголовок, от которого уголки губ сами собой приподнялись.
"Контратака Белой Акулы: Герой Epicura подал иск о клевете."
Искра, брошенная несколько дней назад, наконец разгорелась в пламя.
***
Когда-то Сергей Платонов был всего лишь безымянным аналитиком из "Голдман", случайно попавшим в объектив телекамеры. Пыльная фигура из новостей, чьё лицо быстро забывалось, как рекламный ролик после вечернего выпуска. Но теперь всё изменилось.