Эти слова не доказывали, что технология поддельна. Но они били точно в цель: руководство гнило изнутри.
Следом заговорила молодая лаборантка, руки которой дрожали, словно она всё ещё держала пробирку:
– Работая в лаборатории, даже не знала, что используется изменённое оборудование. Отделы намеренно разделили перегородками, некоторые помещения скрыли за матовыми стёклами. Никто не понимал, над чем трудятся соседи.
Не прямое доказательство подлога – но в сочетании с остальными историями это выглядело страшнее любой экспертизы.
Слова множились, словно капли дождя по стеклу, собираясь в потоки. Каждое свидетельство превращалось в осколок мозаики, вырисовывая чудовищную картину безумного управления.
И всё же, когда общественное мнение начало склоняться к обвинению, Холмс не дрогнула. Вместо признания – вызов.
– Все эти обвинения – пустая клевета, – произнесла она на камеру с ледяной уверенностью. – На предстоящей Национальной гематологической конференции мы раскроем ключевые научные данные, доселе засекреченные, и докажем подлинность технологии. Раз и навсегда.
Слова звучали как барабанный бой перед контратакой. Секрет, хранившийся под замком "коммерческой тайны", теперь обещали выставить на всеобщее обозрение.
Мир замер в растерянности.
– Если она так уверена, может, технология действительно существует?
– Нельзя же отрицать всё без доказательств.
– Подождём конференции – посмотрим, что покажут. Тогда и судить будем.
Толпа всегда ищет повод поверить – и Холмс умела играть на этом. Мнения качнулись, как пшеница под ветром.
Сергей Платонов, наблюдая за этим, усмехнулся – тихо, с горечью, словно видел повтор старого спектакля.
– Человеческая натура… не меняется, – прозвучало в полумраке.
Всё происходило точно так же, как и прежде – в прошлой жизни, в прежнем круге событий. Тогда Холмс тоже била себя в грудь, уверяя, что правда откроется миру на конференции.
Но когда настал день, когда экраны вспыхнули и проекторы включились, вместо триумфа их ждало нечто иное. Когда наконец показали "сырые", неотредактированные данные…
Скандал разгорался с каждым днём, будто костёр, в который без конца подбрасывали сырые, дымные поленья. Воздух в зале заседаний был пропитан смесью раздражения и любопытства – густой, вязкий, как смола.
Холмс, уверенная в собственной гениальности, выложила на стол обещанные данные. Экраны за её спиной загорелись графиками, столбцами цифр, строками формул – и чем дольше на них смотрели, тем сильнее холодок пробегал по спинам слушателей. Из представленного "научного" отчёта следовало, что всё исследование строилось на шести образцах крови, а разброс результатов был таким чудовищным, что в нём тонула сама логика.
Шёпот прошёл по залу, как ветер по высокой траве.
– Это всё?
– Шесть образцов?
– Она издевается?
Конечно, Холмс не ожидала, что кто-то поверит в это. Задумка была иная – выиграть время. Потянуть, запутать, дать публике новую кость для споров.
Но Сергей Платонов ждать не собирался.
Когда экран погас, в зале воцарилась напряжённая тишина, и звучный голос его адвоката прорезал воздух:
– На этом представление доказательств завершено, ваша честь.
Судья кивнул, и процесс вступил в последнюю фазу – заключительные речи.
Защитник Холмс выступил первым. Голос его дрожал, но звучал страстно, будто он обращался не к присяжным, а к человечеству.
– Мы создали гусыню, что несёт золотые яйца! – воскликнул он. – Но ослеплённые завистью, вы хотите вспороть ей брюхо, лишь потому, что не верите в чудо! Это не суд – это охота на ведьм! А если вы ошибаетесь? Что тогда?
Ответ обвинения был ледяным, как клинок хирурга.
– Мы не требуем убить гусыню, – спокойно произнёс адвокат Платонова. – Мы лишь спрашиваем, почему её смотритель запирает сарай на засов, пугает и выгоняет всех, кто пытается заглянуть внутрь. Мы не спорим о яйцах – мы спорим о надзирателе. Если гусыня действительно несёт золото, она будет делать это и под другим присмотром.
Речь закончилась, и присяжные удалились. В зале звенело ожидание.
Вердикт огласили быстро – уверенно, без колебаний.
– Мы, присяжные, единогласно признаём ответчика, компанию "Теранос", виновной в некомпетентном управлении. Решение вынести в пользу истца, Сергея Платонова.
Ропот прошёл по рядам – смесь облегчения, шока и злорадства.
Холмс приговорили выплатить сто пятьдесят миллионов долларов компенсации и ещё семьсот миллионов в виде штрафа. Но судья, не дрогнув, отклонил последнюю часть.