Такие фонды действуют напрямую – не просто покупают акции, а вмешиваются в управление компаниями. Пример тому – "Shark Capital", за которым стоял сам Белый Акула, Декс Слейтер. Его стиль был прост до цинизма: молча скупить долю, выждать, а потом, когда момент настал, вонзить зубы – объявить о пяти процентах акций и начать войну за доверенности на собрании акционеров.
Но чтобы вести такую игру, нужны две вещи: репутация и вес. Без известного имени хоть обкупиcь акциями – тебя просто не заметят.
А у только что созданного фонда нет ничего, кроме амбиций и пустого счёта. Поэтому для новичков активистские стратегии почти закрыты.
Почти.
На губах Сергея Платонова появилась уверенная, спокойная улыбка. В ней не было ни тени сомнения.
– Если за дело берусь я, разве шансов нет вовсе? Репутация у меня, кажется, уже появилась.
Пирс сузил глаза, внимательно вглядываясь, словно пытался разглядеть за этими словами подлинный смысл. Лицо его постепенно потемнело, глаза вспыхнули настороженным блеском.
– Неужели…, – произнёс он, но фразу не закончил.
Словно понял всё сам. Что вся недавняя череда событий – победа над Белым Акулой, разоблачение "Теранос", громкие эфиры на национальных каналах – были не просто случайными вехами. Это была дорога, выстроенная камень за камнем, ведущая именно к этой точке.
Сергей пожал плечами – легко, почти небрежно. Взгляд оставался спокойным, но в нём сверкнула искра: всё происходящее действительно вело сюда.
Репутация уже сделала своё дело. Теперь настал момент для следующего шага. Одного громкого имени, однако, было мало. Чтобы активистский фонд стал реальной силой, требовалось нечто большее. Именно ради этого визита Пирс и был нужен.
– Кстати, – произнёс Платонов ровно, будто между строк разговора. – Есть одна просьба.
Пирс мгновенно насторожился. Секунда назад тёплая улыбка исчезла, словно её и не было. Лицо стало каменным, холодным, как мрамор на фасаде банка.
– Просьба? – повторил он тихо, с интонацией, в которой уже не осталось ни любопытства, ни дружелюбия. Воздух между ними словно уплотнился – пахло озоном перед грозой.
Как только из уст Сергея Платонова сорвалось слово "услуга", Пирс будто окаменел. Тело напряглось, как у зверя, почуявшего запах капкана. За последний год подобные реакции стали для него второй натурой – ведь всякий раз, когда Платонов просил о чем-то, мир вокруг начинал рушиться.
И всё же разум быстро усмирил инстинкт. В голове мелькнула мысль: "А вдруг это ещё один шанс?"
Ведь единственная причина, по которой Пирс всё это время держал Платонова рядом, заключалась в том, что выгода всегда перевешивала риск. Сколько бы бед ни навлекал этот человек, в итоге он приносил золотые плоды.
Внутреннее пари с соперником по имени Райно завершилось блестящей победой. История с "Эпикурой" принесла кресло в совете директоров. А скандал с "Тераносом" сделал из Пирса героя – и компанию, и его самого вознёс в глазах Уолл-стрит.
Он словно ехал первым классом в скоростном поезде без тормозов, где машинистом был Платонов. От ощущения скоростей захватывало дух, но где-то глубоко внутри шептался страх – одна ошибка, и состав сойдёт с рельсов.
Пирс заставил себя говорить спокойно, хотя пальцы непроизвольно сжались на столешнице:
– Услуга, значит? Послушаю, но ничего обещать не стану.
Платонов чуть улыбнулся и произнёс то, чего Пирс никак не ожидал:
– Нужен капитал.
Ничего особенного – для начинающего фонда это звучало естественно. Но что-то в этом спокойствии тревожило.
– Странно слышать это от тебя. Разве у тебя с этим проблемы?
После "Тераноса" имя Платонова стало известно каждому в финансовых кругах. Его связи с Киссинджером, успех операции "Генезис" и внимание прессы превратили его в любимца инвесторов. Деньги сами тянулись к нему, как мотыльки к свету.
– Разве не тонешь в заявках? Говорят, те, кто упустил шанс вложиться в "Теранос", теперь наперегонки штурмуют твой офис.
Пирс знал, что речь шла о миллиардах – около пяти, если верить слухам. Для нового фонда это была не просто удача, а сенсация. Обычно управляющие начинают с жалких сотен миллионов, а здесь – настоящий океан средств.
Но Платонов, казалось, смотрел дальше. На его лице играла тихая уверенная улыбка, в которой слышалось: "Много – хорошо, но больше – лучше".
– Чем разнообразнее круг инвесторов, тем устойчивее фундамент, – произнёс он спокойно.
– Разнообразнее, значит… – Пирс прищурился. – Пенсионные фонды тебе понадобились?