Конечные точки – это своего рода финишная черта, критерии, определяющие завершение клинического испытания.
Обычно они измеряют показатели вроде выживаемости, частоты рецидивов или времени без прогрессирования заболевания.
Вот почему одобрение FDA занимает почти десять лет: испытания продолжаются до полного устранения симптомов.
Однако в ускоренном процессе эта конечная точка заменяется "суррогатной".
Вместо того чтобы ждать окончательных результатов, решения принимаются по промежуточным показателям.
Для болезни Каслмана конечной точкой может быть, например, "считать испытание успешным, если уровень CRP (С-реактивного белка) достигнет определённого порога".
Как только порог достигается, испытание считается завершённым, независимо от полного восстановления пациента.
Но…
– Существует мнение, что, поскольку болезнь Каслмана всё ещё таит слишком много неизвестного, суррогатную конечную точку нужно определять с крайней осторожностью.
Болезнь Каслмана – идиопатическая, то есть "болезнь, о которой мы почти ничего не знаем".
Когда точные причины и механизмы развития неизвестны, как определить биологический маркер для "конечной точки"?
Это должно быть огромным бременем для разработчиков клинических испытаний.
В итоге они выбрали самый безопасный путь – установить конечную точку как можно ближе к реальному результату, а не полагаться на ненадёжный промежуточный показатель.
– Если задать произвольный критерий, а последующие испытания покажут другие результаты, одобрение может быть отозвано. Это приведёт к ещё большей потере времени и денег. И поскольку это напрямую связано с безопасностью пациентов, выбирается более консервативный подход.
И в этом была логика. Безопасность всегда должна быть приоритетом.
Но…
"Времени терять нельзя."
Эффективный и безопасный препарат уже был на руках. Тщательно проверять каждый шаг "на всякий случай" теперь было непозволительно, особенно в этих условиях.
– Если фаза 1 задерживается, фаза 2 неизбежно сдвинется, – продолжил Дэвид. – Это сделает практически невозможным достижение цели одобрения в течение трёх лет…. А как уже говорилось, если так произойдёт, найти второй способ лечения будет почти невозможно.
Вот в чём заключалась настоящая проблема.
Нужно было найти не одно, а два лечения.
Чтобы воспользоваться аналогией Дэвида, это как эстафета: первый бегун, рапамицин, должен получить одобрение, прежде чем следующий – третье лечение, то, что действительно необходимо – сможет выйти на трассу.
"Это проблема."
– А как насчёт ожидаемой продолжительности фаз 2 и 3?
– По самым оптимистичным расчётам – около восьми лет.
Всего было десять лет. И один из них уже ушёл.
Оставшиеся девять лет казались будто приговором – восемь из них должны были уйти только на первую фазу. Почти смертельная перспектива.
– Тогда стоит рассмотреть вариант с другой компанией, – предложил тихо, почти вполголоса.
– Мы уже запрашивали предложения у пяти фирм, – ответил Дэвид, – но все ответили одинаково.
Дизайнеры клинических испытаний держались безопасного пути. У них не было стимула жертвовать безопасностью ради скорости.
На мгновение воцарилась тишина, обострённая шуршанием бумаг и тихим гудением кондиционера. Затем снова заговорили.
– Были ли в прошлом году случаи, когда ускоренное одобрение получали методы лечения идиопатических заболеваний?
Смысл вопроса был ясен: найти прецедент, когда лечение загадочной болезни уже получало одобрение. Те, кто проектировал такие испытания, уже рисковали, назначая сомнительные суррогатные конечные точки, значит, они скорее пойдут на риск снова. Всё, что оставалось – найти их и нанять.
Даже после этих слов лицо Дэвида не просветлело.
– Таких случаев было пять, – начал он, нахмурившись. – Мы связывались со всеми.
Судя по выражению, результат был неутешительным.
– Все пять компаний проводили проектирование испытаний внутренними силами.
– В чём проблема? – удивился.
– Это значит, что дизайн испытаний не был аутсорсирован, а выполнялся штатными сотрудниками.
– Отлично! Если их удалось идентифицировать, нанять их не составит труда.
Дэвид моргнул несколько раз, глядя с недоумением, словно спрашивая: "Серьёзно?"
– Разве нанять нужного человека не решает проблему? – продолжил спокойно. – Наша основная цель – ускорить процесс клинических испытаний. Для этого нужен кто-то, кто уже создавал быстро продвигающиеся испытания.