– Шахтеры-вахтеры… мы вывезли далеко не всех, многим наши условия не понравились – что неудивительно, – Карел явно начинал терять терпение. – Та якобы шлюшка, которую мы – точнее ты – прибил, знаешь, кто она? Не интересовался? Обошлось, и ладно, ссукован? А вот я поинтересовался, после того как вошел в наше новое гребаное правительство! Ирина Мосс, доктор физики, полсотни публикаций по всей Ойкумене, входит в пятерку ведущих специалистов по артефактам Предтеч, участвовала в первой высадке на Первую Луну, извини за каламбур! Одна из пяти выживших – из сотни, принесла в клюве ценнейшую информацию, которая теперь позволяет Земле – заметь, не нам, а Земле – строить внепространственные туннели. Потому что мы нахер никому не нужны. Да у нее мозгов было больше, чем у любых вместе взятых десяти индивидуумов нашего так называемого Парламента, и даже если присовокупть к этому десятку нас с тобой, долбоклювов, все равно столько не наберется. А ты ее кулаком по мозгам. Думаешь, наши традиции нас с тобой отмазали? Это папа твой постарался. Вырастил, мудака на свою голову. Экономиста блин. И после того локального адка, который мы, и мы с тобой в том числе, устроили беженцам – думаешь, им так понравилось у нас на Авроре? Да хер там! Они ломанулись назад, в их безвоздушный холодный ад. Потому что наш теплый воздушный рай для них хуже ада.
Этот разговор становился мне все более и более неприятен. Странное поведение Карела, полное игнориривание моих попыток образовать маленький Круг напрягло меня все сильнее. Но я собрался с эмоциями и спокойно спросил:
– Хорошо, там были ученые, там были инженеры. Но прошло уже более десяти лет. Что они едят сейчас?
Карел выдохнул и успокоился.
– С большой вероятностью земляне пробили туннель, который позволил им организовать гуманитарную – и не только – помощь, – сказал он. – Эта технология, что за ирония судьбы – создана на основе работ той самой "шлюшки", которую ты так гордо и независимо грохнул в молодые годы.
– Нам факультативно читали теорию создания подобных туннелей, – возразил я. – И я помню, что они практически бесполезны, потому что для их поддержания требуются звездные энергии, а прорастают они со световой скоростью, и зерном служит квант размерности пространства.
– Я никогда не имел хорошего мнения о факультативных курсах, – нарочито ровным тоном продолжил Карел, – но даже твое обрезанное образование может тебе позволить сделать ровно два допущения, первое – что земляне таки овладели звездными энергиями, и второе – что туннель начал расти задолго до известных тебе событий. И теперь нам придется выжигать Вторую Луну нашим внутрисистемным флотом, который состоит из двух здоровенных десантных кораблей практически без вооружения и одного дурацкого орбитального бомбардировщика образца XXII века. Который, конечно, может прижечь шкурку, но до многокилометровой глубины шахт не доберется. Если бы мы собрались воевать Землю, это корыто могло бы пригодиться, но против наших же людей на Второй Луне оно бесполезно.
Он замолчал, достал из кармана коммуникатор, активировал экран, быстро пролистал несколько страниц и убрал его обратно в карман.
– Хочешь еще интересных рассказов? Их есть у меня. Вот скажи мне, экономист, почему тебе, блестящему выпускнику, революционеру, в первых рядах штурмовавшему Дворец Правительства, пострадавшему и награжденному, обласканному и стоящему на трибуне рядом с Лидером и будущим президентом в час нашего триумфа, не досталось никакого значимого поста в новом правительстве?
– Я занимаюсь важным делом, – попытался возразить я. Но Карел меня перебил.
– Ты перекладываешь ничего не значащие и ни на что не влияющие бумажки. Та экономика, которую ты учил на лекциях Пимчука, не может окупить и расходов на учебники. Эти дурацкие лозунги – "рынок все расставит по своим местам", "экономика лишь условие и средство человеческой жизни" – да, да, не смотри на меня так, мы хоть и технари, но определенное количество часов на лекциях этого говнюка вынужденно отсидели, – он и ему подобные высосали из своего грязного указательного пальца. Вот поэтому и получилось, что наше правительство на девяносто процентов состоит из пламенных революционеров, в глазах которых страх господень, потому что они понятия не имеют, что с этой свалившейся на них властью делать. Разве только набивать карманы, но, увы, нечем – все уже украдено до них. А десять процентов – это мы, технари, которых позвали, чтобы сообразить из остатков нашей промышленности хоть что-то отдаленно похожее на экономику. Нас, а не вас! Потому что вам, опускаясь до прямой лжи, вдолбили в подкорку, что без нашей жратвы метрополия загнется, без наших внутрисистемников они перестанут летать, и мерканцы лучшие торгаши и обеспечат нашим товарам наивысший спрос.