— У меня есть небольшое преимущество. Во-первых, мой отец возглавляет налоговое управление Пекина, что даёт мне доступ к релевантным данным и экспертному мнению. Во-вторых, у меня есть друзья в профильных структурах, занимающихся этими вопросами на практическом уровне. — Хоу Ган переводит дух. — Они не делятся подробностями работы, но я наблюдаю, какие колоссальные усилия предпринимает наша республика для того, чтобы китайские капиталы за рубежом были защищены столь же надёжно, как и внутри страны.
Профессор Го Жуйсин внимательно изучает лицо молодого человека, оценивая искренность слов. В её глазах читается профессиональный интерес к потенциальному исследователю.
— Позвольте задать прямой вопрос, — она наклоняет голову. — Что движет вашим интересом к данной проблематике? Какова ваша личная мотивация для изучения столь сложных макроэкономических процессов?
— Знаете, у меня есть чёткие предпочтения в отношении социально-экономических моделей, — начинает парень откровенно. — Я восхищаюсь людьми, создавшими миллиардные состояния, и категорически не приемлю нищету как социальное явление. Я понимаю, на первый взгляд может показаться, что у меня с детства булки росли на деревьях и всё доставалось без особых усилий.
Го Жуйсин, не скрывая легкой улыбки, подносит к губам бокал с белым вином. Хоу Ган безошибочно читает её мысли — она размышляет о типичности подобных заявлений от представителей привилегированных семей.
— Да, я никогда не голодал, никогда не пас свиней, как один мой недалёкий знакомый с севера. Никогда не работал на комбайне, не знаю с какой стороны к нему подходить, как его заводить и как он едет. Но я люблю тех, у кого есть миллионы долларов, не за деньги, а за те качества, которые им позволили заработать.
Профессор ставит бокал на столик у окна и поворачивается всем корпусом.
— Вы можете привести конкретные примеры таких людей, поднявшихся с самого дна социальной лестницы? Я сейчас говорю про ваших реальных знакомых.
— Взять хотя бы отца моей невесты, — звучит конкретное имя. — Его биография — классический пример китайского экономического чуда. Начинал практически с нуля на полях и сумел создать целое состояние благодаря упорству и предпринимательскому таланту.
— Хорошо, ваша позиция действительно интересна.
— Знаете, в одной стране — не будем её называть — популярна шутка о том, что революцию совершили исключительно для того, чтобы покончить с богатыми.
Профессор Го слегка приподнимает бровь:
— И какова, по вашему мнению, логика подобного подхода?
— Существует мнение, что представители состоятельных слоёв в той стране олицетворяли собой концентрацию пороков. Они почивали на лаврах унаследованного богатства и демонстрировали отвратительное поведение по отношению к менее обеспеченным людям.
— Да ну?
— Я далёк от экспертизы в области международных отношений, но понимаю, что там накапливались социальные противоречия между различными стратами общества. Ситуация развивалась в направлении, которое неизбежно привело социальным потрясениям.
— И к чему вы ведёте?
— А к тому, что для своей страны я хочу другого! Моя мечта — чтобы в Китае не было бедности.
Го Жуйсин скрещивает руки и смотрит на собеседника с откровенным скептицизмом:
— Считаете ли вы подобную цель достижимой в современных социально-экономических реалиях?
— А почему бы и нет? — с воодушевлением отвечает Хоу. — Возьмите Сингапур, где каждый шестой житель является миллионером. Я мечтаю о том, чтобы в нашей стране каждый второй гражданин достиг подобного уровня благосостояния.
Профессор качает головой с выражением разочарования на лице:
— Простите за излишнюю прямоту, но ваши планы демонстрируют фундаментальное непонимание макроэкономических принципов, — говорит она со вздохом. — Население Сингапура составляет приблизительно шесть миллионов человек, в то время как население Китая приближается к полутора миллиардам. Для сравнения: только в Шанхае проживает в четыре раза больше людей, чем во всём Сингапуре. Масштабируемость экономических моделей имеет свои объективные ограничения.
Хоу Ган не сдаётся и пытается найти исторические аналогии:
— Но когда председатель Мао провозглашал политику «Большого скачка», разве это считалось реалистичной целью?
— Те задачи были гораздо более осуществимыми с технической точки зрения, нежели ваше предложение, — сухо парирует профессор. — Хотя и там имелись серьёзные просчёты в планировании.
— Хорошо, — соглашается сын налоговика, — допустим, сегодня это действительно неосуществимо. Но, возможно, трансформация станет реальностью через поколение или два при правильной стратегии развития?