— Здорово живите, хозяева!
Кружева, будто от снега воспринявшие белизну, от инея на березах — узоры. Нарядность прялок, шкафов-посудниц. Чего ни касался мастер, в душе художник, несли изделия печать таланта и вкуса.
Что себе, что по заказам, что на продажу. В Вологодском уезде, допустим, кружевоплетение давало годовой приработок взрослым мастерицам в 40–50 рублей, подросткам в 10–20 рублей. В те времена, напомню, пуд ржи в редкие годы поднимался в цене выше рубля.
Словом, девицам на выданье кружева позволяли и приданое справить, и на святках раз по пять переодеться за вечер на игрищах-посиделках.
Таланты поощрялись, — как находите?
Деревня одевалась раньше с веретена. В порядке вещей, что женщины свободное время уделяли преснице:
Пряли толстую грубую нить, пряли конопляную — на рыбацкие сети, льняную тонкую — на белье, тончайшую — на кружева, которые шли на экспорт. «Золотницкая нить» была столь паутиниста, скупщиками принималась на вес, золотниками, будто ювелирная драгоценность.
От сердечной склонности облагородить труд украшались прялки. Разбежались по одной слова: «Написано на преснице разными колерами — кустики, а повыше того конь; а повыше кустики; а повыше мужик на лошади; а повыше петух идет, за собой кутюшку ведет; а повыше баба прядет, сидит; а повыше того сидят, чай кушают».
Лопаска — широкая часть пресницы, куда привязывали куделю, — иногда целиком состояла из резьбы. Сюжеты росписей, колорит зависели от принятых в округе традиций, фантазии мастера, его подготовленности. Резьба обычно производилась в более строгом стиле. Орнаменты резных прялок, кросен вместе с орнаментами глиняной посуды, старинных деревенских вышивок — одежды, полотенец, платьев — восходят к неисчерпаемой глубине прошлого. Условные изображения богов язычества, символы солнца, годового круга — голос тысячелетий с какой-то прялицы, рукотерника либо печного горшка!
Горели по избам огни. Вращались гончарные круги, смолистые кудерки выпускал рубанок, летала кисть, чтобы на прялке распустились дивные цветы. Внушал сыну отец:
— Ремесло за плечами не виснет. Не то дорого, что чистого золота, а то дорого, что доброго мастерства. Руки делают — голова кормит. Учись!
Кованые светцы для лучины. Ковши-скопкари, точно отлитые из цельного куска дерева. Выездная упряжь и дуги. Девичьи сундуки-укладки с шитьем. Для себя и своих делалось — стало экспонатом музея!
Нести радость, утверждать надежду на будущее, веру в то, что жизнь труженика, по заслугам его, должна быть яркой, праздничной, крепить в человеке человеческое достоинство — одни и те же корни питали деревенское прикладное искусство и устные календари.
Кроме глины, дерева, бересты, олова и меди, жести — материалов доступных, — северяне пользовались золотом, серебром, ископаемыми бивнями мамонтов, «рыбьим зубом» — клыками моржей. Скань, финифть, эмаль, литье, чеканка — «что очи зрят, то руки делают»! Широк был набор приемов. С пяльцев златошвей, с горна ювелиров, стола косторезов сходили вещи, изумительные по красоте отделки, богатству.
В Устюге развилась чернь по серебру, не имевшая себе равных. Секреты обработки металла, черневого состава, приемы резьбы, гравировки, золочения передавались из рода в род, по-семейному.
Мастера и мастерицы обслуживали нужды церквей, монастырей, работали на вывоз, не исключая зарубежья, хотя опять же много чего оседало в деревнях, городах, таких средоточиях культуры, как Великий Устюг, Каргополь, Холмогоры, Сольвычегодск, Тотьма с уездами.
Наборного ткачества оплечья, рукава праздничных рубах… Белейший тонкий холст нижнего и постельного белья в кружевах. Кумачи, миткаль с многоцветьем узорочья, с символами солнца, богинь-берегинь древности… Парчовые, шелковые юбки, епанчи, душегреи… Женские головные уборы — кокошники, сороки, перевязки, платы — шитые золотыми, серебряными нитями в саженом жемчуге, бисере, перламутре… Платки-ширинки свадебного обряда, одежда для сенокоса, жатвы…
Неужели это создавалось в избах, одевало и украшало деревенских молодаек, девчат-хохотушек?
На Мезени было и Онеге, на Печоре было и в селениях по озеру Лаче, вдоль почтовых трактов к Питеру, Москве.
Вероятно, стоит снова сказать о доморощенных богомазах Поморья. Иконы «северных писем» разительно отличаются размашистой сочностью красок, манерой исполнения канонических сюжетов, да и сюжетами, если отваживались изображать Богородицу за пресницей, Николу Угодника на проселке вытаскивающего телегу мужика из грязи!