Илья выбрал куст понадёжнее и закрепил свободный конец верёвки, с помощью которой мы спустились, обвязав вокруг ветвей. Как он объяснил нам, это для того, чтобы сохранить приспособление максимально сухим до того момента, когда оно нам снова понадобится.
После этого мы вновь продолжили свой путь, осторожно переступая по скользкому дну.
– Подъём за поворотом, – напомнил Баламут, указав в направлении того места, куда нам необходимо попасть, чтобы подняться наверх.
Преодолев поворот, мы увидели каменистый, более пологий склон оврага. Подняться по нему и впрямь не составило никакого труда.
Расстояние от оврага до заброшенного домика лесника составляло приблизительно сто метров и было густо затянуто тёрном. Однако и здесь Баламут пришёл на помощь, указав тайную тропку. Конечно, чтобы пробраться по ней, иногда приходилось ползти чуть ли не на четвереньках. Но тем не менее, к хижине мы пришли почти целые, не считая мелких царапин на руках и лицах.
Когда мы добрались до того места, где дом хорошо просматривался снаружи, Олег, наконец, достал из рюкзака бинокль и поднёс его к глазам. Но особой надобности в нём уже не было.
В выбитых окнах старой лесной хижины надёжно поселилась темнота.
Тихо кругом... Ни треска, ни шороха... Ни единого намёка на присутствие Кольки или кого бы то ни было.
Да и был бы тут кто-нибудь, Бублик незамедлительно отреагировал бы на чужака настороженным рычанием или лаем. Но пёс был спокоен.
Мы перешагнули через поваленный забор и оказались на территории хижины.
Дом представлял собой печальное зрелище: тёмный, покосившийся, обшитый дранкой и кое-где поросший мхом, он, подобно умирающему киту, выброшенному на берег, распластался огромным чёрным пятном среди высокой некошенной травы и колючих кустарников.
Крыльцо хижины покосилось, входные двери были приоткрыты и держались на одной петле, обнажая темноту пространства за ними. Перила кое-где вообще отсутствовали.
Одной стеной в пристроенном к дому дровнике служил лист фанеры, позеленевший от влаги и времени.
Единственное окошко, сохранившее стекло, было на чердаке и располагалось оно прямо над крыльцом дома. Лестница на чердак находилась с противоположной стороны и тоже была весьма ненадёжна. Так что обследовать чердак мы с ребятами решили в последнюю очередь.
– Вообще, Колька пропал в доме. Значит и начать поиски необходимо с самого дома, а потом уж смотреть чердак, если в этом вообще будет необходимость. – Заключил Илья и, подтянувшись на руках, запрыгнул в одно из окон. – Вы со мной?
– Бублик, осмотри тут всё, – шепнул я псу, потрепав его по голове.
Умные глаза собаки преданно смотрели на меня. Я вытянул руку вперёд, указывая на покосившуюся входную дверь, через которую пёс смог бы проникнуть внутрь.
Бублик послушно взбежал на крыльцо и нырнул в чёрный проём, исчезнув в темноте коридора.
Я шагнул за ним на ветхое крыльцо и попытался отодвинуть дверь, чтобы можно было пройти и человеку. Но тяжёлая дверь, хоть и висела на единственной ржавой петле, плотно врезалась одним углом в пол и заклинила. Сколько бы я ни старался, приподнять и открыть её хотя бы на несколько сантиметров, у меня ничего не получилось.
Я позвал на помощь Олега. И только общими усилиями мы смогли слегка оторвать дверь от пола. Этого хватило, чтобы приоткрыть её сантиметров на 20. Если снять рюкзак, то пролезть в эту щель подростку вполне реально.
Не успели мы с Олегом друг за дружкой просочиться в тёмный коридор хижины, как навстречу нам из глубины дома вышел Баламут с фонариком в руках.
Хорошо, что все мы взяли с собой фонари! Потому что, несмотря на то, что наручные часы Олега показывали только 10 минут одиннадцатого, в доме царила кромешная тьма.
Поэтому мы с Олегом тоже вооружились фонариками и решили немного здесь осмотреться.
Первым, на что мы обратили внимание, был довольно крепкий для ветхой хижины пол, аккуратно выложенный дощечка к дощечке. Если по всему дому был такой пол, то опасаться, что он может провалиться под человеком не приходилось.
Однако мусора кругом было хоть отбавляй!
Прошлогодние осенние листья, неуспевшие истлеть, осколки битого стекла, множество разбросанных по полу, посеревших от времени книг, и ещё какой-то мусор.
Выцветшие обои местами отошли от стен и болтались, нависая у нас над головами. Штукатурка на потолке прохудилась, а кое-где и вовсе осыпалась. Сохранилась в доме и кое-какая мебель времён совдепа. Из квадратной прихожей открывался вид на две несмежные комнаты.
В покосившемся проёме одной из комнат вдруг появился Илья. В одной руке он держал довольно увесистую раскрытую книгу. Пальцем другой руки водил по тексту.