В каждом сне он неизменно говорил мне о какой-то "особой миссии".
Но в чём может заключаться "особая миссия" у простого четырнадцатилетнего парня, который буквально позавчера сдал последний экзамен в школе и едет в деревню к бабушке и дедушке?
Ответа на свой вопрос я не получал, и меня уже всё это начинало порядком раздражать: ну что за таинственность такая!?
Сон прояснялся в голове, и даже незначительные детали всплывали в моей памяти всё более отчётливо.
Мне приснилось сегодня, буд-то бы я стою где-то на горе и смотрю вдаль. Вокруг зелень, деревья, внизу река. Такая извилистая, петляет между горами – то туда повернёт, то сюда. И вдруг появляется он. Стоит себе на уступе, весь в белом, аж сияет. Смотрит на меня, прямо в глаза, и говорит: "Привет, Артём! Не бойся меня. Я Ангел."
Я спрашиваю: "Что, прямо ангел? А крылья где? И с чего взял, что я боюсь?"
Он пропускает мои вопросы мимо ушей и говорит: "Всех пугает неизвестность... но ТЫ справишься. Верь в себя – у тебя особая миссия!"
Верь в себя... Хорошо звучит! Но мне это не свойственно.
И снова он про "миссию"!
"Да расскажи уже! Как тебя там... по батеньке?" – кричу ему. А он улыбается.
"Зови меня просто Ангел. Не ошибёшься. Обо всём остальном скоро сам узнаешь. Наступит время..." – сказал и растворился в воздухе.
Ну вот, заинтриговал и исчез! Чувак, ты снишься мне уже полмесяца, почти каждый день! Неужели нельзя было за это время перейти к сути? Ах да, ещё не время! Ну тогда залипни, пока время не придёт!
Глава 1
За поворотом показалось здание автовокзала. Отец сбавил скорость и свернул на парковку недалеко от центрального входа.
– Как доберёшься до бабушки с дедушкой, позвони! – властным голосом сказал он.
А ему разве не всё равно? – подумал с раздражением.
Повернулся к отцу.
– Пап. Вот ты скажи честно... – я вдруг замялся, размышляя, стоит ли продолжать. Отец пристально смотрел мне в глаза. В его взгляде читалась холодная заинтересованность.
– Я тебе РОДНОЙ сын? – выдохнул я ему в лицо.
Отец нахмурился.
Непробиваемый камень!
– С чего вдруг такие вопросы? – сурово спросил он.
– Да вот... Случайно услышал, что мама сегодня на кухне сказала. – Я с горечью закусил губу, прокручивая в памяти слова женщины, называющей себя моей матерью. – Почему вы так хотите от меня отделаться? Что я вам такого сделал?
Отец молчал.
Я схватил спортивную сумку с заднего сиденья.
– Впрочем можешь не отвечать... – пробормотал себе под нос и вышел из машины.
Отец не окликнул меня.
У входа на автовокзал я обернулся. Серая Киа Рио стояла всё там же.
Ну и пусть...
Я зашёл в здание и направился к кассам.
На душе скребли кошки от осознания того, что я не нужен даже самым близким людям – моим родителям.
Помню, в прошлом году билет мне покупала мама... Ведь у меня ещё не было паспорта, а у мамы ещё не было Верки...
Тогда я не знал, что мои родители могут относиться к своим детям как-то иначе...
Я купил билет и присел неподалёку на одно из сидений. Ожидание предстояло долгое – 1,5 часа. Чтобы немного отвлечься от гнетущих мыслей, я достал из сумки телефон и открыл одну из своих любимых игр.
Я обожаю логические игры! Ничто так не тренирует мозг, как умение находить выход из безвыходной ситуации. Так и здесь, в игре: я заперт в комнате, из которой, на первый взгляд, выхода у меня нет. Но стоит немного расслабиться и пораскинуть извилинами, как постепенно, шаг за шагом ситуация проясняется, и ты становишься ближе к разгадке, чем мог предположить ещё пять минут назад.
Я полностью сосредоточился на игре, как вдруг произошло нечто неожиданное, то, что заставило меня оторваться от экрана своего смартфона...
Громкий женский визг!
Он буквально пронзил всё моё существо тонкой-тонкой иглой.
К этому визгу подключился общий гомон толпы. Люди, словно муравьи, сгрудились в проходе между рядами.
"Расстегните ему рубашку!" – кричала одна из женщин.
"Воды!" – кричала вторая.
Видимо кому-то стало плохо. Я поднялся с сиденья, готовый позвонить куда надо в случае необходимости, подошёл к плотному людскому кольцу, образовавшемуся в проходе, и заглянул через чьё-то плечо в центр круга. На полу я увидел бьющегося в конвульсиях мужчину лет тридцати в светлой клетчатой рубашке и серых брюках. Лицо его приобрело синюшный оттенок, а изо рта выделялась пена. От этого зрелища мне стало не по себе.
Вдруг с другой стороны толпы, со словами "Пустите! Я врач!" протиснулся мужчина. Плотного телосложения, седоватый.