Распрощавшись с соседкой, я свернул на нашу улицу. Вон он, наш дом с синей крышей и синим забором! Такой родной, такой тёплый... это я об атмосфере. В доме бабушки и дедушки мне всегда было очень хорошо. Я открыл калитку, и тут же из конуры выскочил дедушкин охотничий пёс – Бублик. Помесь дворняги с овчаркой. Поднял лай. Неужели забыл меня?
– Бублик! Бублик! Ну, это же я, Артём! Ты что не узнал?
Из окошка на кухне выглянула бабушка.
– Тёмушка! Внучек приехал! Серафим, к нам Тёма приехал!
Не успел я подняться на крыльцо, как бабушка выбежала меня встречать, с порога заключив в объятия.
– А мы тебя после обеда ждали. Видимо, что-то я не так поняла в разговоре с твоим отцом...
Я припомнил вчерашний папин звонок в деревню:
- Папа сказал: как проснётся, поест, так и поедет.
- Что-то рано ты, дружок, проснулся! Каникулы ведь! – на пороге появился дедушка.
- Так вот, что-то мне не спалось сегодня... – я растерянно пожал плечами. Говорить о том, что торопился срулить из дома, мне как-то не хотелось. Бабушку с дедом это бы расстроило.
- Ну ладно, иди сюда! - дедушка крепко обнял меня.
Сейчас он казался мне таким маленьким. Видимо, на самом деле я хорошо подрос за этот год.
Несмотря на то, что дед Серафим теперь был на пол головы меня ниже, он был довольно крепок и силён. Я даже слышал, как хрустнули мои косточки, когда дедушка крепко сжал меня в своих объятиях.
Похоже, это услышала и бабушка, потому что вдруг запричитала:
– Тише, Серафимушка, не раздави внука ненароком, а то вишь, худенький какой!
Каждое лето я слышал от бабушки восклицания о том, какой я "худенький" и жалобы на то, что я "совсем ничего" не ем. Хотя сама бабушка Зина была, наверное, ничуть меня не толще. Моя маленькая хрупкая старушка! Она всегда так добра ко мне, что я готов махнуть рукой на все эти причитания и прибежать к ней по первому зову, если ей понадобится моя помощь.
Дедушке, конечно, в помощи я тоже не откажу. Но он построже бабушки. За сильную провинность раньше мог и отхлестать. Сейчас же, когда я уже догнал и перегнал его в росте, старается обо всём со мной договориться на словах. Причём, всегда приводит такие убедительные доводы, что поспорить с ним бывает сложно. А ещё мой дедушка знает массу интересных историй и частенько их рассказывает.
Вот и сейчас, мы сели втроём за стол, и дедушка рассказал о том, как Бублик на охоте зайца загнал. Слушать повествование о том, как заяц путал следы, чтобы обмануть пса, было очень интересно. Так Бублик и бегал за ним по кругу, пока заяц прямо к дедушке не выбежал.
Или другая история, про то, как вечером в открытое окно их дома залетела летучая мышь и долго летала под потолком, пока дедушка её белой простынёй не накрыл.
Обо всём этом дед Серафим рассказывал так красочно и интересно, что мы и не заметили, как пролетело несколько часов. И за это время я слупил добрую часть всех бабушкиных пирожков. Какие же они вкусные! Всё-таки в этом с ней никто не сравнится: вкуснее пирожков, чем печёт моя бабушка просто не существует.
Вдруг за окном мы услышали скрип калитки и лай Бублика, что могло означать только одно: кто-то заглянул на территорию участка.
Бабушка проворно выскочила из-за стола и по-обыкновению подошла к окну, чтобы посмотреть, кто пришёл.
Тут же мы услышали мальчишеский голос:
– Здравствуйте, баба Зина! Мне тётя Маша сказала, что Артём из города приехал. Пойдёт он на речку купаться?
– Ишь ты, как быстро новости разнеслись, – удивилась бабушка – не успел приехать, уже гулять зовут.
Это был Васька "Баламут" – худенький темноволосый мальчишка двенадцати лет с соседней улицы. Прозвище ему дали не случайно: он, наверное, единственный из деревенских ребят, с кем я общался, имел особый "талант" встревать в разные неприятности и втягивать туда других. В остальном же это был весёлый, никогда не унывающий паренёк, с которым всегда было не до скуки. Поэтому на его особенность уже никто не обращал внимание, снисходительно прозвав Ваську "Баламутом".
Я поблагодарил бабушку за вкусный обед, взял из старого комода большое полотенце, надел резиновые шлёпки и вышел во двор.
– Здорово, Баламут! Дай пять!
– Привет, Тёмыч! Сколько лет, сколько зим! – хохотнул Васька и зарядил мне "пятюню".