— Они съедят наш обед, — пробормотал Паскуале и погрозил кому-то кулаком.
Часть вторая
КАШПЕРЛЕ
Встреча с мейстером Вальтером
Мы могли вернуться задворками и попросить хлеба у крестьянок. Но Паскуале твердил одно: «Мы не нищие…» — и упрямо шел прочь от деревни. Посреди улицы, выпятив грудь, как индюк, все еще торчал сторож. Скоро мы вошли в лес. Дорога вилась между холмами. К полудню весеннее солнце стало припекать. С голоду меня мутило, а Паскуале еле волочил ноги.
Мы присели отдохнуть на склоне горы, у весеннего ручейка.
Кусты закрывали нас со стороны дороги. Подснежники уже голубели в траве.
Вдруг из-за поворота дороги послышалось хлопанье кнута и крики: «Гей, гей, старый! Прибавь-ка шагу, гей, гей!» Из-под горы показалась голова серой лошади. Желтый бант качался между ее ушей. За ней вынырнула голова мужчины в рыжей шляпе, а потом показалась тележка, нагруженная сундучками и досками. На козлах сидела худощавая женщина в капоре, придерживая рукой большой узел.
Вдруг из узла выпросталась чья-то ручка и раздался тонкий голосок. Мужчина снял шляпу, вытер лоб и взглянул на ручей.
— Ну что ж, дочка, можно и отдохнуть. Пора обедать. — И он повернул лошадь на лужайку.
Женщина недовольно затараторила.
— Ну, полно ворчать, Эльза, — и лошадка, небось, устала, — добродушно сказал мужчина.
Узел на тонких ножках соскочил на землю. Это была маленькая девочка, закутанная в платки и шали. Она сразу подбежала к подснежникам.
— Марта, Марта, набери сучьев для костра! — крикнула женщина.
Я дернул Паскуале за рукав.
— Пойдем, что ли?
— Постой, — ответил Паскуале, — посмотрим, что они будут делать.
Мужчина отпряг лошадь, снял два сундучка с тележки, потом скрепил три хворостины и зажег под ними костер. Девочка с жестяным котелком пошла к ручью. Она нагнулась над водой совсем против кустов, где мы сидели. Глядя на ее рыжую голову с пробором посередине, я нечаянно прижал локтем сухую ветку. Ветка треснула, как выстрелила. Девочка вздрогнула и, выронив котелок, испуганно уставилась на нас.
— Марта! — крикнула женщина.
Девочка нагнулась за котелком, но быстрые струйки уже тащили его по камешкам все дальше и дальше, туда, где у края дороги был маленький водопад. Там котелок застрял на сучке. Девочка всплеснула руками. Ругая себя за то, что не вовремя сломал ветку, я вылез из-за кустов и достал котелок. Девочка сделала книксен, взяла котелок и пошла к своим.
— Ну, пойдем, Паскуале! — сказал я, взваливая ширмы на плечо. Паскуале, прихрамывая, слез на дорогу.
— Гей, гей! — крикнул мужчина. — Вы что за птицы? Воробьи или синицы, а может — курицы? — Он шагал к нам, прикрывая глаза от солнца.
— Да уж, верно, не курицы! — задорно ответил Паскуале. — Курицы — во дворах, а мы — на горах!
— Вот это я люблю! Значит, птицы перелетные, люди беззаботные! Идемте с нами обедать! — И, схватив нас под руки, он потащил нас к костру. — Садитесь! — Он хлопнул рукой по сундуку. — Не люблю обедать без компании. Хороший гость, что доброе вино, всякую жратву скрасит. Вот это — моя жена, фрау Эльза, вот это — фрейлейн Марта, а сам я зовусь мейстер Вальтер. Не слыхали про такого? — Он сощурил один глаз.
— Нет, мы не слыхали.
Из котелка шел вкусный запах. Фрау Эльза резала хлеб. Я не мог оторвать глаз от ножа, отсекавшего темные ноздреватые ломтики от румяной краюхи.
— Ну, говорите, как вас звать? — не унимался мейстер Вальтер. — Джузеппе? Значит, по-нашему Иозеф. Паскуале — ох, какое длинное имя. Я буду звать тебя Пауль. А теперь берите ложки и не церемоньтесь!
Мы не заставили себя долго просить и набросились на похлебку.
Фрау Эльза обиженно поджимала губы. Марта бросала нам робкие сочувственные взгляды. Мейстер Вальтер то и дело подкладывал нам ломти хлеба, вынимал из золы печеный картофель и говорил:
— Веселей, веселей, ребята! Люблю, когда весело кушают! Паульхен, еще картошку! Иозеф, не зевай! А ну-ка, расправимся с этим ломтем по-свойски!.. Так его! А вот еще один!
Наконец я был не в силах больше есть. Мне стало жарко.
— А теперь не грех и покурить, — сказал мейстер Вальтер. — Где же моя трубка? Вишь, чорт, трубка-то пропала! — Он рылся в карманах, оглядывался вокруг и вдруг подмигнул.
— А вот она где! — радостно воскликнул он, вытаскивая трубку с серебряным ободком из кармана Паскуале.