— Вишь какого преступника нашли, — скоро грудных младенцев в тюрьму сажать будут! — крикнула какая-то тетка в цветном чепчике.
— Разбойники все на свободе, а честных ребят под замок запирают! — гаркнул незнакомый парень.
Вся толпа была на моей стороне.
— Что их обижать — люди веселые, всех забавляют. А тут в арестный дом! — подзуживал соседей сапожник.
Тогда я набрался духу и, высунув Геновеву в окно, крикнул:
— Вот какой арестный дом — плачет кукла под замком!
Хохот так и покатился по рядам. «Вот какой арестный дом — плачет кукла под замком…» — запели многие. Мейстер Вальтер перехватил у меня Геновеву и, потрясая куклой над толпой, закричал:
— Вот до чего мы дожили! Мало того, что ребят — еще кукол под арест берут!
— Да что они, в самом деле? Чего мальчика морят! Мы все мейстера знаем! — взвизгнула тетка.
— Будет дурака валять, служивый, отпирай замки! — крикнул бочар.
Толпа смеясь напирала на стражника.
— Стыдно! А еще стража! Правосудие! Ребят да кукол арестовывают.
— Да я что ж? Что приказано, то и делаю… — оправдывался молодой стражник, красный, как рак, под градом насмешек. — Я сам вижу — парнишки не плохие.
— А, сам видишь? Так снимай замок!
Еще минута, и стражник уступил бы напору толпы, но тут послышался конский топот, и на рыжей лошаденке подскакал судья в зеленом мундире, а за ним два стражника. Толпа сразу отхлынула и замолчала. Молодой стражник вытянулся в струнку на крыльце.
— Почему тут толпа? — спросил судья, спешившись и вытирая пот с лица красным платком. Он окинул толпу орлиным взглядом и приосанился. — Что вам нужно?
— Мальчишку моего забрали, господин судья! — ответил мейстер Вальтер. — А мне без подручного никак не обойтись. Отпустите его, чего зря держать?
— Как? — сказал судья, с важностью выпятив нижнюю губу. — Как отпустить? Он у госпожи бургомистерши брильянтовую брошь украл. Это настоящий разбойник!
В толпе ахнули. Мейстер Вальтер даже покачнулся.
— Какую брошь? — спросил он охрипшим голосом.
— А вот какую. — Судья, довольный тем, что его, затаив дыханье, слушает вся толпа, стал наставительно рассказывать: — Вчера госпожа бургомистерша каталась в коляске с маленьким сыном. В Альтдорфе какой-то мальчишка показывал обезьянку на улице. Госпожа бургомистерша с маленьким сыном вылезла из коляски и долго забавлялась обезьянкой. Приезжают домой — хвать, пропала брильянтовая брошка, которой госпожа бургомистерша закалывает кружево на груди. Мальчишка пойман и будет наказан.
— Смею сказать, господин судья, — вмешался молодой стражник, — пойманы двое мальчишек. Один — с обезьянкой, другой — с куклой.
— Оба будут наказаны кнутом и посажены в тюрьму, чтобы воры и бродяги не шатались по нашим дорогам! — твердо и отчетливо сказал судья.
У меня подкосились ноги. Я так и сел на пол под окном. «Оба будут наказаны кнутом». Пьетро ничего не понял и спокойно вылизывал горшок из-под похлебки. Я прислонился головой к шершавой стене. Как сквозь сон, я услышал крик мейстера Вальтера:
— Это неправда! Я пойду к бургомистру!
— Идем к бургомистру! — крикнул еще кто-то, и шаги протопали под окном.
Мы будем наказаны кнутом!
Я очнулся, когда молодой стражник потряс меня за плечо.
— Эх, малый, раскис… — сочувственно сказал он. — Пойдем к судье… Оставьте обезьянку здесь, идем на допрос.
— Нет! — закричал я. — Не пойду! Не пойду! Нас будут бить!
— Да не бить, а на допрос… Ступай, ступай, — судья, может быть, по правде рассудит! — ответил стражник.
Пьетро покорно шел впереди. В сводчатой комнате за столом сидел судья. Я видел его рыжий парик и серебряные очки на крючковатом носу, но не понял, что он спрашивает. Стражник толкнул меня в плечо и сказал:
— Да отвечай же, куда ты сплавил брошку?
— Я не брал брошки… — еле пролепетал я.
— Так. Запирается… — сказал судья и записал что-то на бумаге гусиным пером. Потом он стал спрашивать Пьетро.
Пьетро сначала не понимал, а когда понял — закричал, замахал руками, клялся и божился, что он не брал брошки, потом упал на колени, бил себя в грудь и плача просил судью отпустить его к больной матери.
— Так. Запирается… — повторил судья. — Наказать их обоих кнутом и заключить в тюрьму!
Сводчатый потолок пошел вокруг меня колесом. Пьетро громко рыдал… Вдруг с треском распахнулась дверь, и, отталкивая дюжих стражников, в комнату ворвался мейстер Вальтер. Он размахивал над головой каким-то листком и тащил за рукав курносого детину в голубой ливрее. За ними, крича и топая, вперлась толпа.