— Я помню, вы хорошо про целинные земли говорили. Я даже сбежать туда думала, а потом чего-то раздумала. Зря, наверно. Может, там интересней было бы, чем тут... А вы там были?
— Нет.
— А говорили так, будто сами все видели.
— Читал соответствующую литературу. Готовился.
— А я так и думала, что вы там были. Верила.
— Нет, не был. Надо бы, конечно, побывать, но не так ведь все просто.
— Это верно... Ну, ладно, засиделись мы с вами, а у меня еще дела сверх головы, да и вам уходить пора, а то наговорят всякого. Вон соседка-то в третий раз выходит с пустым ведром.
— Ну и что могут наговорить? — сказал я и все же поднялся.
— Наговорят. На доброе языка не хватает, а на плохое хлебом не корми. До свиданьица. Будете в наших краях, заходите. О географии поговорим. Бутылочку разопьем, — она порывисто встала и, откинув голову, показав молодые прекрасные зубы, громко засмеялась. Я глядел на нее и невольно завидовал Игнатьевичу. Уж больно она была хороша!
Дома меня ждали неприятности. Не успел я выпить чашку чая, как вошла Анастасия Макаровна.
— Вот уж спасибочко вам‚ — еще у порога сказала она и собрала в узелок свои губы. — Вместо того чтобы усовестить Ивана Игнатьевича, бражничать с ним стали да еще и меня выдали. Зачем же сказали-то, что я приходила к вам?
— Да ведь я понял так, что вы сами ему сказали, — оторопело ответил я.
— Здравствуйте, я еще и сказала! Ничего не говорила, а только пришел он такой, что не приведи господь. Прибью, говорит, шалава, если еще будешь трясти языком. Господи, что же теперь делать-то? О-о-о-о...
На этот вопль вышла из своей комнаты жена, как всегда строгая, непримиримая ко всякой житейской скверне. (Надо же, чтобы и на этот раз она была дома!) Поправив очки, сказала ледяным голосом:
— Не волнуйтесь, Анастасия Макаровна, я знаю, как воздействовать на вашего мужа.
Я с недоумением посмотрел на нее, но она даже и бровью не повела, что заметила мой взгляд. Она вообще делала такой вид, будто меня и в комнате нет.
— Уж пожалуйста, Елизавета Семеновна, богу буду молить за вас! — надрывно вскрикнула Анастасия Макаровна.
— Ну, при чем здесь бог, — с холодной неприязнью сказала жена и только тут повернулась ко мне. — Ты что, действительно пил с Иваном Игнатьевичем?
— Видишь ли... — попытался я объяснить, но она тут же отвернулась от меня и сказала Анастасии Макаровне:
— Идите домой, я уверена, все будет хорошо.
— Спасибо вам‚— поклонилась Анастасия Макаровна, — только уж не говорите моему, что я была у вас, а то совсем поедом съест.
— Я с ним пить не собираюсь, — ответила жена.
Анастасия Макаровна ушла, и тогда жена поглядела на меня.
— Удивляюсь, что с тобой? Почему тебя тянет к таким людям, как Игнатьевич? Почему у тебя нет элементарного чувства брезгливости? Прийти в кабак и пить водку с аморальным типом. Не понимаю!
— Ты несколько утрируешь. Все было абсолютно не так. Я должен был с ним поговорить. Ведь об этом же и ты меня просила.
— Вот как? Значит, я толкала тебя в кабак?
— Нет, но ведь не в бане же мне с ним было говорить. Вообще, я не понимаю... — тут я повысил голос,
И сразу же она остановила меня:
— Не кричи! — и сдвинула брови так, что они слились у нее в одну линию. — И отряхни лацкан! Ты стал неряшлив.
— Не понимаю, что с тобой? — стряхивая с лацкана пепел, сказал я.
— Что со мной? Я готова была провалиться от стыда, когда тебя стала отчитывать Анастасия Макаровна. Дойти до такого падения!
— Но ты же преувеличиваешь!
— Кошмар! — она передернула плечами и ушла в свою комнату.
А я еще долго сидел и никак не мог успокоиться, курил и думал о том, как порой бывает бессилен человек. Ну, каким образом доказать ей, что я ничего дурного не делал и не пытался делать, что хотел только хорошего и что ничего плохого не было в том, что зашел с Игнатьевичем после бани в буфет. Ведь мы же, помимо всего прочего, еще и мужчины! Если зайдут в буфет женщины, то это не очень прилично, но если мужчины, то это вполне естественно. И ничего в том нет предосудительного, что я зашел выпить кружку пива. Ничего...
Но вот попробуй докажи!
До самого вечера я не мог успокоиться. Лиза куда-то ушла, потом пришла, молчала. Молчал и я, но, уже ложась спать, не выдержал.
— Послушай, Лиза, — сказал я, входя в ее комнату, — ты все же нехорошо поступила. Даже не пожелала меня выслушать. Ведь было все совершенно не так, как тебе представилось.
В ответ она промолчала. Стояла спиной ко мне, глядела в окно, хотя там вряд ли можно было что-то увидеть.
— Почему ты молчишь? —Я невольно повысил голос, и у меня на «ша» раздался шипящий звук. Так иногда бывает у меня, потому что нет двух передних зубов. Все никак не могу решиться пойти к зубному технику.