— Почувствуйте себя курсантами! — в тон отозвался Владимир и ногой подтянул к себе ближайшую сумку.
— У тебя выпить, ничего нет? — мучительно захотелось снять скопившееся за безумный день напряжение…
— У меня есть всё! — вытянул из глубин багажа бутылку марочного коньяка и солдатскую фляжку.
— Стаканы тут найдем? — правильный студенческий чифирь готовится в прозрачной посуде, чай не зеки…
— Держи! — потрясающе! Цилиндрические… Тонкие… В мельхиоровых подстаканниках… С ложечками.
— А сгущенки случайно нет? — словно великий фокусник, из недр той же сумки, Владимир одной рукой добыл банку сгущенного молока и пару шоколадок, веером зажатых между пальцами. Тоже — очень кстати!
— Помогать? — потенциальный собутыльник с растущим интересом следит за моими манипуляциями.
— Не-а… Пора начинать совместное ведение хозяйства. Будем химичить по очереди! Что во фляжке?
— Спирт, естественно, — с сомнением проследил за смешиванием в двух стаканах молочного и спиртного.
— Годится! — в отличие от традиционного уголовного зелья, коктейль «Мишка на Севере» — пьется теплым. Половина стакана зверски крепкого чая, примерно четверть сгущенного молока, всё остальное — спирт. Молоко допускается заменять сливочным маслом… Если нет молочных продуктов — получается просто «Медведь». Не путать с «Бурым медведем» (коньяк с шампанским) и «Белым медведем» (шампанское со спиртом). Солидные взрослые люди собрались под покровом тьмы для серьезного разговора. Делить шкуру неубитого медведя, ха…
— Сладенький… — Володя с сомнением сдвинул пустой стакан. Варвар! Мог хоть притвориться довольным.
— Для мозгов — самое то, — нервные клетки работают на глюкозе, а спирт — расширяет сосуды.
— Посмотрим… — надо же, сколько скепсиса в голосе. А напрасно. Организм не любит химически чистых веществ, пищеварительная система рассчитана природой на употребление смесей. Я это, как биохимик говорю.
— Ближе к делу! — Владимир явно решил расставить все точки над i, — Хочешь, я тебе наглядно докажу, что решение планово уморить голодной смертью пару-тройку миллионов лишнего «мирняка», для руководства обороной Ленинграда в 1941 году — было единственно верным? Или желаешь сама к нему прийти? Рискни! Вот, ты власть…
— Из безвыходного положения (Блокаду не прорвать) есть три выхода… — одобрительный кивок, — Делить то, что есть в наличии. Изыскивать резервы. Сокращать потребности до минимума. То есть — срочно убирать лишних едоков. Хоть на небо… или в могилу.
— Правильно! Именно так и делалось. Строго в рамках возможного! — учуяв намек на возражение, он повысил тон.
— Но, ведь уже имелись технологии производства продуктов, из совсем негодных… — удар рукой по столу.
— Нет! — Владимир вскочил, — Привыкай не путать фантазии с реальностью. Власть — очень жесткая штука, — чуть успокоился, сел на место, — Попробуй посмотреть на ситуацию глазами «ответственного товарища», а не «интеля» из институтской курилки. Требовался гарантированный, — последнее слово он подчеркнул, — успех. А не ещё одна попытка поймать журавля в небе. Слова — это только слова. Если их ещё следует проверять — грош цена тем словам. Нет на проверку ни времени, ни ресурсов, ни возможностей… Есть готовое решение — давай! Нет готового решения — пошел вон, следующий! Мнение очкастого умника, пусть со степенью — не котируется. Мало ли, что он наобещает. Тем более — что умников много и каждый предлагает своё. Передраться готовы…
— Ты считаешь, что убить голодом миллионы собственных граждан — хороший способ победить? — нет, его логика в голове не укладывается. Презрительное молчание стало мне ответом…
— Убери из формулы слово «голод» и повтори ещё раз, — взгляд откровенно насмешливый, — Шла война! А «на войне, как на войне». Люди там гибнут, причем, как раз миллионами. Такова цена военной победы. Когда стоит выбор между голодным бунтом в ближнем тылу и «бескровным сокращением избыточного населения» — грамотное руководство выбирает последнее. Тем более, пример стоял перед глазами, — поморщился, — забыла?