— Поясни! — на мой взгляд, если человек хочет понять — он поймет. А если не хочет — это тяжелый случай…
— Я тебе кто — начальник или муж? Мне можно доверять?
— Это ты к чему?
— Вы, интеллигенты, — выражая омерзение, обмахнул себя рукой, — ищите в логике Жданова и Кузнецова сплошной подвох, видя в них «солдат системы». Но, и они на вас смотрели точно так же! Вот попробуй, в двух словах, объяснить — почему хлеб, на основе древесной муки или жмыхов с целлюлозой — смертельно опасен?
— «Можно есть» и «является пищей» — очень разные понятия.
— Галчонок, не виляй! Представь, что надо за пять минут (вас, таких «прожектеров», у Первого секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) — полная приемная) обосновать способ спасения города от голодной смерти…
— Ну, в обычном хлебе питательной составляющей является крахмал, а в древесной муке или её чистом от примесей аналоге целлюлозе, питательной ценности нет, хотя то и другое вещество, по факту — полисахариды и состоят из молекул глюкозы, теоретически, вполне пригодных для питания… — почему он хлопает в ладоши?
— Молодец! Садись… Два! — в чем дело? Я же чистую правду сказала…
— Кому ты заливаешь? Жданову Андрею Александровичу или его заму, Кузнецову Алексею Александровичу? Первый, с 1919 года — агитатор-пропагандист (по образованию пехотный прапорщик). Второй — вообще бывший рабочий с лесопилки. Они оба, всю жизнь, «организовывали и вдохновляли массы». А ты к ним лезешь с органической химией.
— Так ведь, нельзя опилки жрать! Организм человека их переварить не способен… Мы же не коровы… Целлюлоза — не еда, а её имитация.
— Да ну? — демонстративно медленно отхлебнул своего зелья, — А вот товарищи Жданов с Кузнецовым, оба, считают иначе. Причем, у них полно знакомых, которые, ещё с царских времен, регулярно хлебом из древесной коры пробавлялись. Они и сами его, в Гражданскую, отведали вдосталь. Зато, слово «полисахарид» впервые слышат.
— Так ведь это от лютого голода… — кивнул, этак одобрительно покровительственно, — вот и…
— Ты не мне объясняй. У меня по химии пятерка была… Ты — товарищам партийным вождям ума вставь… Если желаешь, даже могу за них тебе ответить.
— Попробуй! — актер самоучка, выискался…
— Именно так. С голоду… От бедности люди издавна корьё собирали и сушеный луб толкли. Так выжили. Опять же немцы (умные и образованные люди) в хлеб древесную муку сыплют и ничего… Экономят, конечно, на пленных. Невкусный получается хлебушек, но так ведь и не ядовитый… Кушать можно. Даже подходит, если дрожжей не пожалеть, не хуже настоящего из муки. А с целлюлозной массой — он и выглядит, как настоящий. Мы сами этот хлеб пробовали! А вот вы, барышня, небось, с самого рождения, ни разу не голодали, французскими булками питались?
— Какое это имеет значение?! — и что я сказала смешного?
— Галчонок, прежде чем сказать, думай, кому говоришь. Ты себя считаешь пролетарского происхождения. А давно в зеркало смотрелась? Представь свой имидж «с точки зрения Жданова». Авторитетно выглядишь? С позиции «классового подхода»?
— Что же мне, теперь, специально, к нему на прием кирзовые сапоги, платок и кофту-стеганку напялить?
— Здраво рассуждаешь! Многие тогда именно так и поступали. Дресс-код — он и в Африке дресс-код…
— Но… Так — нечестно! Просто некультурно, наконец… — похоже, он искренне развлекается спектаклем.
— Про Жданова рассказывали, что, рассердившись на родственницу мещаночку, которая любила твердить: «Мы — аристократы духа», он в сердцах брякнул: «А я — плебей!»
— Тогда — черт с ним. Другого начальника найду… Поумнее. Сама, в конце концов, опыты поставлю…
— Время! Счет-то идет на дни… А прорваться на прием к начальнику уровня Первого Секретаря горкома — часто занимало месяцы. Тем более что, после «скандальчика», тебя уже запомнили… И справочку составили… Дать понять человеку, из высшего эшелона власти, что лично ты обоснованно считаешь его дубом — чревато… Даже когда это подтвердится, виноватой, всё равно — окажешься ты. «Не сумела понятно объяснить…» А если, в результате принятого им решения, пострадают или погибнут люди — напоминать «о своей правоте» и вовсе смерти подобно.
— Короче, засада?
— Именно… В рамках правового поля проблема осмысленного решения не имеет. Ни тогда, ни теперь… Мне давать задний ход — уже поздно. А ты — пока ещё можешь отказаться.