Увы, если здесь когда-то была «девственная природа», я её уже не застала. Буйное и сочное разнотравье на глазах превращалось в вытоптанное стадами слонов подобие грунтового плаца. Когда над дальними деревьями вдруг поднялось облако дыма, в окружении тучи испуганных птиц, а через несколько секунд донесся бьющий по ушам хлопок взрыва — всё стало окончательно ясно. Райский уголок доживает свои последние часы, превращаясь в перевалочную базу для экспансии абсолютно чужих в этих местах пришельцев из мира победившей техники. Попутно обрастая антеннами радиосвязи, столбами указателями, кабельными линиями и свежесколоченными из досок-бревен пулеметными вышками.
Впрочем, пока миры девственной природы и пыльного асфальта — причудливо уживались. На столике в нашем «жилом модуле» инопланетным артефактом торчал из горла стеклянной банки и благоухал незнакомыми ароматами букет местных цветов. Рыхлые полушаровидные (штук 100–150 цветков) головки выглядели очень привлекательно. Чисто-белые цветки, с зеленой или серо-фиолетовой жилкой посредине лепестков венчика, объединенные в звездчатые соцветия… Никогда такого не видела. Зато стандартный интерьер «тряпочного домика» разом превратился в романтическую обитель влюбленных… Владимир, впрочем, едва заметив моё восхищение, не замедлил опошлить дивное зрелище.
— А ещё их можно есть! — заявил он и, в подтверждение своих слов, захрустел сочным листом, — Душистый лук. По вкусу — почти как чеснок, только без запаха. Хочешь попробовать? Китайцы и цветы едят… На, держи!
— Я сюда не пастись приехала! — утянула со стола банку с неземной красотой, во избежание, — Жалко!
— Этого добра тут много… — покладисто согласился пожиратель букетов, — до зимы цвести будут, — и, без перехода, огорошил вопросом — Ну, и как тебе показался наш будущий «каудильо»?
— Ты кого имеешь в виду? — о посторонних мужиках, в присутствии Володи, надо говорить осторожно.
— Соколова Вячеслава Андреевича, естественно! — что-то не поняла юмора…
— А почему, именно — «каудильо»? — ни генералиссимус Франко, ни генерал Пиночет с этим улыбчивым и внешне надежным, как скала, мужиком с пышными усами у меня не ассоциировались, — Заговор «под кроватью» ищешь?
— Если хочешь раскрыть хороший заговор — его надо не искать, а создавать, — загадочно отозвался Володя, — Не путай понятия вождя и заговорщика. Они не совместимы. Только военного переворота нам тут не хватало.
— Какой переворот? — всё настроение испортил, — Соколов строитель из МЧС! Сам сказал — «умею спасать, защищать и давить бардак». У тебя, от переутомления, профессиональная паранойя началась…
— Не скажи, Галчонок, не скажи… — загадочно ухмыльнулся, — разве ты ещё не заметила, что «космонавты» появляются только на время смены, а ночуют строго «на той стороне»?
— Я здесь сегодня первый день.
— Тем более хорошо… У тебя взгляд свежий, — опять логические головоломки. А, ладно, до обеда мне дано «время на обустройство», хотя обустраивать нечего… Привычный быт восстановлен в прежнем объеме и даже лучше. Можно посидеть и поболтать. О чем угодно. Хоть о Соколове, хоть о самом Пиночете. Я соскучилась…
— И согласись, что местный коллектив тебя устраивает больше?
— В принципе… — с удивлением обнаружила, что он прав. Что на завтраке, что во время собрания, народ собравшийся вокруг выглядел гораздо приятнее, чем раньше, — Все люди делом заняты… Я что-то не заметила?
— Ты где сегодня завтракала? — странный вопрос.
— Куда народ потянулся — туда и я. В общую столовую… Мне понравилось — вкусно, сытно и без церемоний.
— Именно, — аж зубами скрипнул, — Соколов, своей властью, отменил здесь раздельное питание сотрудников…
— И что? — ну да, кажется, за соседним столом, вперемешку, завтракали работяги и знакомые геофизики. А дальше — вообще одни солдаты сидели, которые после собрания бочки катали, — Я не обратила внимания.
— А то, что командный состав экспедиции, в результате этого приказа, начал утром питаться «всухомятку» по месту жительства и бегать на обед с ужином через «аномалию» в офицерскую столовую на Новую Землю.