— К-к-кого? — с заиканием надо что-то делать. Не так уж я замерзла. Это на нервной почве.
— «Штабных» с «космонавтами», разумеется… — в полумраке заметил недоумение и покровительственно улыбнулся, — Это наши «верхи» и «низы». Помнишь классическую формулировку «революционной ситуации»?
— В-верхи — н-не могут, а н-низы — н-не хотят… В у-условиях резкого обострения обстановки. А п-почему?
— Потому, что «если процесс нельзя предотвратить, то его надо возглавить» или хотя бы запустить в точно известный момент. Азбука управления, — распахнул полы теплой куртки и притянул меня внутрь, — Грейся!
— Сложно… Растолкуй, как-нибудь на пальцах, для бедной глупой женщины.
— Да легко! — угадала, хорошее настроение, — Ты ведь заметила, что полковник Смирнов выглядел невозмутимым, чем откровенно выделялся на фоне своего окружения? Они — злые, а он — практически спокойный…
— Ну… Странно, конечно. Хотя, чего ему горевать? Типа выборы проиграл? Как был он начальником экспедиции, так им и остался. Совет — параллельная структура гражданской власти.
— А кто из этих двоих теперь главнее? — озадачил…
— Не знаю. Странный вопрос. Пока «аномалия» открыта — точно Смирнов. За ним — Москва. Когда «аномалия» закрыта…
— Тогда главный — Соколов. Как законно выбранный, всеобщим и равным голосованием представитель народа. Сам Смирнов в выборах участвовал? Следовательно, он признал их правомерность и легитимность… Мышеловка! Если высшее должностное лицо участвует в избирательной компании, то оно автоматом подчиняется её результатам. Точка. Схватка между формальным и неформальным лидерами отменяется…
— А сам Смирнов новый расклад понимает? — безжалостный сухой смешок.
— Не до конца. Он — растерялся. Пока — тихо радуется, что удачно спихнул с себя ответственность за решение скользкого вопроса с «бесхозным младенцем» и заодно бытовую текучку. А власть тем временем утекла… Остались лишь служебные полномочия и обязанности. Понимаешь разницу?
— Значит, регистрация рождения Батыра — это только предлог… А на самом деле… Маленькая революция?
— Удобный повод, без стрельбы, узаконить факт, который очень скоро для всех станет ясным… Соколов — яркий организатор. Смирнов — унылый исполнитель. В угрожающей обстановке исполнитель обязательно должен подчиняться организатору, а не наоборот… Но, надо было обставить процедуру мирно, что бы «перехват управления» не вызвал у Смирнова агрессивного протеста. Согласись, красиво получилось?
— А кто тогда ты? — в ушах сама собой заиграла музыка из «Двенадцати стульев», — Великий Комбинатор?
— Я администратор, — бархатный баритон Миронова из «Обыкновенного чуда», — Простой администратор, пока даже не министр… Выдвигаю на посты годных людей и задвигаю в тень негодных… Серая и скучная профессия, мадам.
— Может, всё обойдется? — что-то последний намек вызывает беспокойство.
— Не обойдется. Соколов теперь может спокойно опереться на коллектив. Смирнов — на Соколова. Зато те, кто опирался на Смирнова (его полномочия данные свыше) — теряют власть вообще. У них сразу возникает огромный соблазн опереться на штыки…
— Что-то это мне напоминает… Семнадцатый год… Революция прошла гладко, зато потом — такое началось…
— И мне, — под меховыми полами куртки Володи уютно, реальная жизнь кажется далекой и не страшной.
— Господин министр, у вас уже есть куда бежать? А женское платье, на самый крайний случай? — ой! Мой язык…
— Язык до Киева доведет, — объятия стали крепче, — Но, не вздумай такое ляпнуть публично. Прорвемся!
Глава 11
Два места до Парижа
Утро нового дня началось задолго до рассвета. По внутренним ощущениям часов в пять. С детства ужасно ненавижу вставать под звуки проводной радиоточки. От хрипа репродуктора громкого вещания я проснулась впервые в жизни… Даже сразу не сообразила, где я и что со мною. Прислушалась. Не разобрала ни криков, ни стрельбы. Да и транслируемая речь звучала слишком монотонно… Рядом, тихо чертыхаясь под нос, одевался и напяливал на себя военную ременную сбрую Володя. Стол «жилого модуля» занимал раскрытый чемоданчик…
— Идиоты! — рычал он, застегивая тугие пряжки, — Ленивые идиоты! Захотели приключений на свою жопу?
— Что случилось? — вылезать из-под теплого одеяла ужасно не хотелось, хоть убивайте, — Война началась?