— ???
— Сохранились «юбилейные» публикации 1985 года, воспоминания «сорок лет спустя»… Например, в канун наступающего 1942 года начальника химико-технологического отдела ВНИИ витаминной промышленности Беззубова и начальника хлебопекарной промышленности Смирнова — выдернули на доклад лично к Жданову. Миновав многочисленные посты охраны, на подходах и внутри Смольного, они наконец-то попали по адресу. Первое, что им бросилось в глаза у вождя ленинградских коммунистов — лежащий наготове автомат ППШ, с пристегнутым дисковым магазином. Похоже, Жданов только что выпустил оружие из рук (!), по звуку спокойных шагов в коридоре — убедившись в лояльности очередных посетителей…
— ???
— Он прекрасно понимал, что происходит и с минуты на минуту ждал, когда его явятся убивать. Но виновным себя не считал! Сам был готов убить любого, кто посмеет оспаривать его личную власть и власть уполномочившего его государства…
— Смысл? На нем же тогда всё в Ленинграде держалось…
— Вот именно! В случае смерти — из Жданова получился бы идеальный козел отпущения. Поэтому он вздрагивал от каждого шороха. Опасался собственных подчиненных сильнее, чем боевиков из Коминтерна. Он был не одинок! Всё высшее ленинградское начальство прекрасно знало, чем они заняты и что вокруг них происходит. Организаторы геноцида — охране не верили и готовились отстреливаться собственноручно… До последнего патрона. Не от немцев! От собственных граждан… Даже призрачная вероятность справедливого народного воздаяния — товарищей пугала до икоты. А больше они не боялись никого и ничего. Оно всегда так, кстати. Совершенно нормальная профессиональная деформация. С кем и о чем тут можно договариваться?
— С умным человеком — можно договориться всегда…
— Не-а… Блокада показала, как оно на самом деле. Внятный диалог между разумными и обезумевшими от ненависти и ужаса двуногими «винтиками» государственной машины — технически не возможен! В «чужаке-умнике», пытающемся общаться с ними «на равных» — успешные «вертикалы» (читай, неучи и карьеристы) видят прежде всего опасного конкурента, посягающего на «перехват власти». Не?
— Поясните мысль…
— Лоха с инициативой, за одну попытку вставить ума начальству, надо не удостаивать личного собеседования, а убивать на месте! Это — безусловный рефлекс! Зато, «физическое внушение» (точнее, угроза «с позиции силы»), для любого «вертикала», одновременно и понятны, и исключительно действенны. Как для «бывалой» (то есть, неоднократно битой дрессировщиком) цирковой мартышки. Все успешные карьеристы имеют огромный опыт личного унижения. Им довольно одного уверенного намека на физическую расправу! Именно пример «синдрома цирковой мартышки» — многоопытный Бехтерев и показал товарищу Сталину, на примере высокопоставленных членов партии (его же собственного ЦК)! Ошеломил и зачаровал дорвавшуюся до высшей власти шушеру. Буквально выражением лица и тоном голоса. А кто они там были, на самом-то деле? «Лично верные порученцы», блин. И винить-то некого — сам таких выбрал. Если вождя они, хотя и с трудом, но терпели, то академику его «выпендрежа» не забыли и не простили.
— Намекаете, значит…
— Как сказано ранее — наше здесь пребывание, для окружающих социально-политических структур смертельно. Не потенциально опасно, убийственно. Мы это знаем. Они ещё нет. Это наш шанс. Разговаривать «на равных» — нам пока не с кем. И самые негодные собеседники это «государственники».
— Жданов, получается, всё вами сказанное понимал? В Ленинграде у вас бы ничего не получилось? При всем изобилии оборудования и научном заделе, открывающем дорогу в «постиндустриал»?
— Естественно! Как нормальный «протухший революционер», перебежавший на службу той самой государственной власти, с которой «правоверным марксистам» — полагается биться до последнего вздоха, Жданов о фактическом переходе к «новому технологическому укладу» и слышать не хотел… Вот почему в Блокаду они все так яростно отбрыкивались от любых предложений по спасению жизни горожан. Внезапная победа коммунизма в «отдельно взятом городе» однозначно вычеркивала функционеров ВКП(б) из реальной политики. За полной бездарностью и ненадобностью. На такую жертву «горе-большевики»… ах, извините, ваши «честные государственники» — пойти не могли. Отчего всё вышло, как оно вышло.