— Чертовски злободневная информация для первой трети XVII века… — Соколов язвит?!
— Зато — всё понятно! — Ленка зябко скрестила руки на груди, но прет напролом, — В современной нам Московии — сейчас правит приблизительно такая же «идеократия». Во главе с «народно избранным царем»… и его папашей, патриархом Филаретом. Последним защитником святой православной веры, надежей, опорой и отцом родным… Сразу предупреждаю, с этим кадром — мы каши не сварим. Так что — или бить морды обеим, или раньше 1634 года в Москву не соваться. Поскольку бесполезно. Царь Михаил не только по произвищу Кроткий, но и по-жизни тряпка. Сейчас он под полным контролем своего властного, умного и коварного отца.
— Проводите аналогии между XVII и ХХ веками? Калининым и Сталином, так сказать?
— Именно! Московское государство — на подьеме. Относительном, конечно. После кучи голодовок и потерь Смуты — народа там сильно поубавилось, а нагрузка на «кормящий ландшафт» упала. Надежды на лучшую жизнь у людей пока не выветрились. До церковного раскола — десятилетия. Другими словами, пока — «народ и партия — едины»… Всех дел-то осталось — отгнать поляков, разбить татар, покорить Сибирь и «эх заживем». А тут вдруг — мы. Мало того, что «чужаки», так ещё и «еретики»…
— Другими словами, в самом лучшем случае, власти и население Московии будут к нам относиться, примерно, как простые граждане и члены партии к бывшим «коминтерновцам» в послевоенном Советском Союзе? Сразу и не поймешь, свои они, шпионы или вовсе враги? Лучше держаться подальше…
— Ага! — без оптимизма подбила итог филологиня, — Отсюда, кстати, ожидается полное равнодушие «автохтонов» к нашим попыткам замутить здесь какой-нибудь прогресс. Настройтесь заранее.
— На голом мордобое и взаимном недоверии — лучше не заводить отношений совсем…
— А придется! Впрочем… — внучка секретного академика зябко потянулась, — Кое-кто озаботился запасными рычагами влияния на местных политиков. «Компромат» он и в Африке «компромат». Товарищи из Коминтерна — умели пользоваться «компроматом». Не боги горшки обжигают. И мы научимся.
Почтенное собрание снова уставилось на меня, будто впервые увидело. Тень Володи за спиной — ощутимо сгустилась, а на плечи — крепко легли две его бесплотные ладони. Эх-х-х…
— У нас на всех есть «компромат»! — голос сорвался, но кажется, прозвучало веско.
— ???
— «Царь — не настоящий!» — дурашливой цитатой, из старинной советской кинокомедии, предсказуемо оборвала затянувшуюся паузу Ленка. На ходу подметки режет…
— ???
— Настоящий царь Московии, по духу и букве закона — это ныне здравствующий будущий польский король Владислав IV Ваза. Старший сын ныне правящего короля Сигизмунда III. 27 августа (6 сентября) 1610 года, в качестве русского царя он принял присягу на верность («крестное целование») от московского правительства и отечественной аристократии, тогда дружно тусившей при дворе Василия Шуйского… Среди прочих, ему «семейно» присягнули и нынешний государь всея Руси Михаил Федорович Романов, и некий Филарет. Тогда патриарх (а «в миру», его отец, Федор Никитич Романов). Собственно говоря, вся последующая двадцатилетняя эпопея кровопролитных русско-польских войн, отгромыхавших в первой трети XVII века — суть попытки поляков силой заставить христопродавцев на московском троне выполнять «торжественно обещанное». По всем «светским» правилам и религиозным догматам, «крестное целование» — есть клятва абсолютная и никакими способами не отменяемая… Переводя на «юридические нормы» — современной Московией незаконно правят два засранца-клятвопреступника. Да и вся её высшая знать (поголовно опомоенная службой обоим Лжедмитриям и «Семибоярщине») — такие же моральные уроды.
— А разве были другие варианты?
— Варианты — есть всегда! — отчеканила филологиня, — Тем более, после победоносной гражданской войны. Что бы в зародыше задавить бессмысленное кровопролитие — остаточно было выбрать царем честного человека, не замешанного в измене и переплясах с польскими оккупантами. Да хоть бы самого Дмитрия Пожарского. Собственно, его сразу и планировали выдвигать в цари. Но, пошла сложная многоходовая интрига. Нечто вроде президентских выборов 1996 года, когда все собирались голосовать за генерала Лебедя, а он вдруг снял свою кандидатуру. И официальную власть опять досталась подлому алкоголику. Потому, что никто из «влиятельных семей» не хотел рисковать и вдруг попасться под руку решительному вояке, не замаранному ни в каких «изменах». История предельно мутная. Считается, что в ответственный момент, Пожарского тупо не пустили в Москву. А потом — долго извинялись, выдвигали на средней значимости посты и делали вид, что всё нормально. Он и сам — тоже притворялся. Бывает…