«На стрельбе штатным снарядом обязательно присутствуют и обеспечивают ее: командир; замполит; секретарь парткома; секретарь комитета ВЛКСМ…»
Подложив сложенные ладони под щеку, Леха дремал на сундуке. Александр вошел тихо-тихо и неслышно сел на табуретку. Тотчас Леха открыл глаза — волчий инстинкт. Сел, свесил ножки с сундука, потребовал информации:
— Когда?
— Сегодня, Леша, — сообщил Александр и двумя руками растер себе лицо.
— Ну, и слава Богу, — решил Леха, встал с сундука, откинул его крышку и, вытащив увесистый сверток, захлопнул ее. — А знаешь, Санек, мне сразу легче стало. Не могу я больше в норе. Выйду отсюда, дело сделаю, и будь что будет.
— Главное — дело сделать. А запасную нору я тебе уже обеспечил.
— Из норы в нору, выходит, — оценил свою жизнь-жестянку Леха и, сев за стол, положил перед собой сверток. Щелкнул резинкой, развернул вощеную бумагу. Обнажив вороненую беретту, выкинул из рукоятки обойму, проверяя, клацнул затвором. Потом, присоединив глушитель, положил пистолет на стол.
— Теперь подробности, Саня.
— Он на симпозиуме в Зеленограде до девяти. Ля-ля-тополя — выползет не сразу и прямо домой. Про дом начальнический на Патриарших я тебе все объяснил. Повторять не надо? — Леха отрицательно помотал башкой, и Александр продолжил: — Из Зеленограда путь неблизкий, будет дома не раньше десяти. Он всегда въезжает во двор, а его бакланы паркуются на улице и идут в арку пешком. У тебя минута, не более. И сразу в дырку, в заборе, которую я тебе подготовил. Помнишь, где она?
— Еще раз на планчике покажи.
Александр вытащил бумагу, разложил на столе.
— Вот арка. Здесь подъезд. Тут он ставит машину. Отсюда до забора метров десять. А вот дырка.
Леха прикрыл глаза: представил двор в реальности. Спросил:
— Сколько времени?
— Три часа.
— К восьми подвезешь до Бронной и ждать меня будешь у театра Пушкина.
Глеб дождался, когда черная «Волга» выбралась из развороченного переулка, и, выйдя из подворотни, не спеша направился к Сретенке.
Дежурный по Москве находился в приличной еще форме потому, что до ночной запарки было далеко. На сигнал об особо важном звонке отреагировал незамедлительно и четко:
— Дежурный по городу слушает.
— Самый главный дежурный мент по Москве — это ты? явно измененным, глухим голосом посомневалась трубка. Дежурный переложил трубку от левого уха к правому и подтвердил:
— Это я.
— Ладно, поверю. Иконостас с особо опасными у тебя под рукой?
Дежурный посмотрел на помощника. Тот понимающе кивнул.
— Под рукой.
— Поищи там Леху Смолеева. Кликуха «Копыто». Нашел?
Дежурный глянул в список, который, действительно, был под рукой.
— Нашел.
В левое ухо помощник сообщил шепотом:
— Телефон-автомат у Сретенских ворот.
Дежурный мигнул обоими глазами, что для помощника означало: «Действуй!» Помощник исчез, а трубка спросила у правого уха:
— Хочешь его повязать?
— Еще как! — совершенно искренне признался дежурный.
— Тогда слушай меня внимательно, мусоряга…
Хронометр на стене показывал двадцать часов двенадцать минут.
Черная «Волга» стояла в устье Козихинского, чуть высунув нос к Патриаршим на Бронную так, чтобы Александр свободно просматривал оба въезда. И от бульваров, и от Садового кольца. Александр посмотрел на наручные часы в двадцать один пятьдесят пять и сразу же перевел взгляд на предпрудный скверик. Одинокий человек встал со скамейки у пруда, пересек Бронную и скрылся в черной арке начальнического дома.
Александр подождал немного, проверяя, нет ли за Лехой хвоста, удостоверился, что нет, и включил мотор. «Волга» неспешно двинулась к театру Пушкина.
Во дворе Леха направился к забору. Проверить лаз. Пролом был аккуратным, а, главное, незаметным. Леха, проверяя, как он проходит в этот лаз, просунул в него голову, плечи, сделал шаг на ту сторону, и вдруг черная, в огненную крапинку пелена скрыла от него мир.
Очнулся он в оперативной машине. Справа и слева от него симпатичные ребята в удобных для работы кожаных куртках. Ощутил руки: они были за спиной. В наручниках.
Парень постарше глядел на него с переднего сиденья. Увидел пробуждавшиеся Лехины глаза: спросил:
— Очнулся? — сочувствующе так, соболезнующе. На дурацкий вопрос Леха не ответил. Тогда парень задал следующий: — Что вы тут с пистолетом собирались делать, Смолеев?
— А не пошел бы ты… — с трудом сказал Леха. А куда и зачем не сказал, язык плохо слушался. Парень рассмеялся и приказал водителю:
— Поехали, Сережа.
Оперативная машина вырулила на Садовое.
Часы показывали одиннадцать тридцать. И на руке, и на приборном щитке. Александр посмотрел на большую черно-белую Алису Коонен в замысловатом шлеме и тронул «Волгу» с места.
Чтобы заехать на Бронную, дал кругаля через Качалова и Садовое. Вот он, начальнический дом. Приткнувшись к тротуару, стоял «жигуленок» каленовских пацанов. Пустой. «Волга» миновала его и припарковалась невдалеке. Александр закрыл машину и деловито направился к начальническому дому.
Начальники, чтобы укреплять силы для принятия судьбоносных решений, спать ложатся рано: ни души не было во дворе, ни души. «Мерседес» стоял на положенном месте. Александр прошел к лазу. Подъездная лампочка светила вполне прилично. У лаза Александр присел на корточки. Смотрел на землю. Смотрел, смотрел и высмотрел. На земле лежала бронзовая пуговица от Лехиного блейзера.
Домой, домой! В берлогу.
Перво-наперво навестил лакейскую. Разбросанные шмотки, теснота, убогость, безнадега. Александр плотно — навсегда — прикрыл за собой дверь и направился в гостиную. Столик с напитками находился там: некогда было Лехе сегодня возить его туда-сюда. Александр, не закусывая, принял стакан коньяка. Содрогнулся, занюхал рукавом, затих на мгновенье, а потом включил музыку. Свою.
Пока выл Боярский, он маленьким ключом открыл потайную дверцу в панели, достал телефон и набрал номер. Ответили быстро.
— Здравствуй, Петя, это Александр, Сандро говорит. Слышал, у вас праздник — Леху-Копыто повязали? Ну вот, выходит, я лучше милиции осведомлен. Проверь, проверь, а я перезвоню.
Положил трубку и выпил еще. Меньше теперь, полстакана. Подождал немного и перезвонил.
— Это я опять. Ну как? Понятно, понятно. Что ж, поздравляю. Да ничего себе, живем, хлеб жуем. Повидаться надо бы, потрепаться, водки выпить… На следующей неделе я тебе позвоню. Будь здоров!
Александр вернул телефон в секретный ящик и оттуда же извлек револьвер и пачку патронов. Полой любовно обтер штучку, в просторечьи именуемую «бульдогом», поигрался им немного, а потом снарядил барабан. Выпил еще, подкинул револьвер на ладони и спрятал во внутренний карман пиджака. Откинулся в кресло, слушая музыку. Малинин пел:
Александр усмехнулся, встал, отмотал пленку назад. И снова:
Валентин прикрыл дверь в кабинет министра и улыбнулся секретарше. Симпатизировавшая ему секретарша поинтересовалась:
— Все в порядке, Валентин Феликсович?
— В полном, Серафима Сергеевна. Спасибо вам, — и, поцеловав ей ручку, вырвался на просторы престижных коридоров. Зашагал, посвистывая. Он уже подходил к обширной своей нише, когда из другой — рядом — возник Александр.
Три выстрела грянули один за другим. Три пули вылетели из ствола «бульдога» и все три — в грудь Валентина. Он стал расслабленно оседать, а затем упал. Александр убегал по коридору, громко стуча башмаками по надраенному паркету.