– Нет, у моей Сары новое платье.
В кресло к незнакомым парикмахерам мадам Рабинович всегда садится со словами:
– Девочки! Завтра муж из тюрьмы выходит, 12 лет за двойное убийство отсидел. Хочу быть красивой для него…
И шо вы себе думаете? Таки ни разу ещё нигде плохо не подстригли…
– Слышали новость? Директор от нас уходит!
– Откуда вы знаете?
– А он меня вызвал и говорит: «Мы с вами, Рабинович, наверное, не сработаемся!»
В Одесском порту придавило грузчика. Коллеги посылают самого интеллигентного сообщить жене и наказывают, чтоб тот не говорил ей сразу, а постепенно подготовил. Тот все понял, приходит к дому, стучит и говорит:
– Здесь живет вдова Рабинович?
– Вы бы только видели, какое Рабинович в огороде поставил пугало! Вороны таки весь его прошлогодний урожай вернули!
– Изя, ты тоже хочешь шо-то сказать за усопшего Рабиновича? Но учти: про покойников либо ничего, либо хорошо.
– Да, ребе… Так вот, Рабиновича с нами больше нет, и это хорошо.
Не зарастает народная тропа к единственному в мире памятнику Рабиновичу. «О нем все слышали – и не семь раз, а семьдесят семь, а теперь хотят один раз увидеть, – пишет журналистка Е. Каракина. – И увидев, начинают делать то, что в шестидесятых делали поэты у памятника Маяковскому. Ну не совсем то, но похоже. Читать не стихи, но анекдоты. Причем на память и с выражением. И от места (местечка), где он сидит на чемоданах, раздается: «шпион Рабинович живет этажом выше», «я вас не знаю, я вас вычислил», «если бы это был физический труд, мы бы кого-нибудь наняли» и даже «посмотрите на этот мир, и посмотрите на этот костюм». Рабиновича озвучивает народ. И не только его народ, но и все остальные народы и народности, которым не чуждо чувство юмора. Можно смело утверждать, что это самое озвученное в мире изваяние. Хотя его соседи тоже дают повод поговорить».
У одесского Рабиновича, стоящего на небольшом постаменте с чемоданом, есть своя скульптурная компания: экипаж «Антилопы-Гну» – герои романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой телёнок», сами писатели, коим посвящена скульптура «Илье Ильфу и Евгению Петрову благодарная Одесса», рыбачка Соня в композиции «Шаланды, полные кефали…», скульптурный любимец города писатель Михаил Жванецкий, поименованный «Ты одессит, Миша», невылупившийся гений, которого высиживают птица-Пушкин, птица-Гоголь и птица-Бабель, а также другие вылепленные или изваянные сотоварищи, собранные во дворе Литмузея. Среди которых следует обязательно еще упомянуть «Памятник Одессе-маме» заслуженного художника Украины, скульптора А. Князика. Открыт 1 апреля 2000 года. Одесса-мама стоит на трёх китах: медицине, искусстве и торговле, держа на руках своих детей, основателей портового города Дерибаса, Деволана, Ланжерона, Ришелье и Воронцова. Как, вы не знаете кто это? «Мне с вас смешно», – ответил бы на это товарищ Рабинович.
Беседуют учёные, коллеги Рабиновича:
– Представляешь, вчера мы собрались на симпозиум, чтобы обсудить серьёзную проблему. И всё было хорошо: читали доклады, задавали вопросы, даже разгорелась дискуссия. А после вышел Рабинович и начал рассказывать ну совсем неприличный анекдот. Пришлось удалить его из зала.
– Так-таки ему и надо, этому злостному цинику!
– Я тоже так подумал. Но только за ним вышли все участники симпозиума, чтобы дослушать анекдот до конца.
– Здравствуйте. Я налоговый инспектор, хотел бы поговорить с Рабиновичем.
– Его таки нет.
– Как нет? Я его минуту назад в окно видел!
– Он вас тоже…
Рабинович в регистратуре поликлиники просит записать его в врачу ухо – глаз. Ему объясняют, что есть окулист, есть отоларинголог, а врачей ухо – глаз не бывает.
– Но мне нужно! – настаивает Рабинович.
– А на что вы, собственно, жалуетесь?
– Я слышу одно, а вижу другое!
Одесский дворик. Беседуют два соседа:
– Рабинович, как ви считаете, что сильнее: знание или чувство?
– Чувство!
– Почему?
– Вот знаю, что я должен Додику, но чувствую… не отдам.
К Рабиновичу как-то пришёл Сатана за его душой, а ушёл ни с чем, оставшись должен.