Как пояснял Бобриков императору во Всеподданнейшем отчете (имевшем гриф: «Весьма секретно»), «Финляндская газета» ставила на первое место государственные интересы и сообщения о положительных явлениях в жизни России, свидетельствующие о культурных достижениях отечества. Обходить негативные стороны жизни России являлось для газеты безоговорочным условием. В литературном отделе «Суомен Саномат» печатались специально подбираемые произведения русских писателей, которые в художественной форме представляли светлые стороны русской жизни и моральные достоинства русского национального характера. Таким образом высший начальник окраины объяснял высшему начальнику империи, что подбор материалов и их использование ведется в газете тенденциозно, исходя из политической целесообразности, при этом в определенных вещах читателю сознательно дается однобокая картина.
Тенденциозность «Финляндской газеты» и ее финноязычного «приложения» не осталась незамеченной финляндцами. Оба издания были подвергнуты сознательному бойкоту и число их подписчиков «оставалось скромным», как изволил деликатно выразиться М. Бородкин. Исправить ситуацию не помогали постоянные замечания Бобрикова по поводу слабости литературных способностей редакции, которые не мог в достаточной мере компенсировать присылаемыми из Петербурга статьями Бородкин, занятый многими другими срочными делами.
Выпуск «Суомен саномат» прекратился в 1904 году, а «Финляндская газета», постепенно усыхавшая, все яснее превращавшаяся во внутренний орган русской колонии в Финляндии и прозванная позже консервативной прессой империи «живым трупом», продолжала чахлое существование вплоть до 1917 года. Попытка Бобрикова создать русский противовес «сепаратизму» финляндских газет оказалась в значительной мере безуспешной.
ФИНАНСЫ И ТАМОЖНЯ
Вопрос о дальнейшей судьбе особой финляндской монетной системы был возбужден уже в 1889-1890 годах в связи с планировавшейся тогда денежной реформой в Финляндии. Трудностью для России в тот период представлялась спорность отмены (если бы она была объявлена) принятого с согласия сословий в 1877 году финансового закона, ибо для отмены требовалось заслушать сессию сейма. Финны, боровшиеся за независимость марки, в придачу ко всему ссылались на нестабильность курса рубля по сравнению со стабильной, переведенной на золотую основу валютой Великого Княжества. Русские обоснования необходимости уничтожения «сепаратизма» марки были в первую очередь политического свойства, финны же видели, что введение «единообразия» монетной системы не только политически ослабит особое положение Великого Княжества, но и принесет прямые экономические убытки. Именно благодаря аргументу, упомянутому последним, удалось добиться того, что большая часть изменений, планировавшихся в рамках реформы, была отложена на будущее, а осуществленные на основе постановления 1890 года изменения оказались незначительными.
В 1897 году российская монетная система тоже была переведена на золотую основу, и министр финансов Витте вновь возбудил в 1898 году вопрос о введении единообразия монетной системы империи и Финляндии, ибо единственная существенная причина, по которой Великое Княжество получило в 1890 году отсрочку в проведении реформы, была устранена. По предложению министра финансов в ноябре 1898 года в Петербурге учредили особую смешанную русско-финскую комиссию, возглавляемую председателем департамента Государственного совета Э.В.Фришем, которой предстояло определить основания для введения (или восстановления) в Финляндии единой с Россией монетной системы. Автор «Истории Банка Финляндии» Хуго Э. Пиппинг писал: «По причине, которая была тогда неизвестна и не была выяснена позже, комиссия собралась на заседание только через пять лет».
Однако ответ на вопрос о причине столь долгой задержки начала работы комиссии Фриша не так уж сложно найти в секретном отчете Бобрикова императору: «В виду большого количества реформ первостепенной важности, кои уже приводились в исполнение в Финляндии, и вследствие трудности их осуществления при систематическом противодействии местных учреждений, я всеподданнейше ходатайствовал о разрешении приступить к монетному объединению при более благоприятных обстоятельствах, на что воспоследовало всемилостивейшее соизволение Вашего Величества. Когда затем, в начале 1903 года, обнаружились признаки значительного успокоения края, я признал возможным начать постепенную подготовку монетной реформы, а потому уведомил статс-секретаря Фриша, что с моей стороны не встречается дальнейших препятствий к приступу к предварительным работам по определению оснований введения в Финляндии российской монетной системы».