С точки зрения Бобрикова, сейм, задачей которого было в первую очередь служить органом поддержания местной законности и порядков, встал на путь самочинства и деморализации народа. Заняв определенные позиции и подавая пример, он мог бы способствовать умиротворению края. Однако же он, наоборот, встал по главе антиправительственного движения, подбивая к пассивному сопротивлению и руководя им. Частично плодом подстрекательства сепаратистов Бобриков считал явно увеличившуюся с 1899 года эмиграцию из Финляндии. Почти полное отсутствие русских чиновников повсюду препятствовало «оздоровительному» влиянию имперской власти. Столь же вредным было применяемое в Великом Княжестве управление на местах с избираемыми путем голосования уполномоченными. Ссылаясь на эту особенность, города и сельские общины могли легко и безнаказанно превращаться в гнезда сопротивления.
Для политического подстрекательства «странное» законодательство Финляндии давало неиссякаемые возможности. Они не ограничивались печатным словом, как показала лекционная деятельность профессоров и студентов университета. «В обетованной земле различных объединений» устную пропаганду легко распространять. «Кроме очень значительного числа научных и литературных обществ, существует множество так называемых «юношеских обществ», «союзов молодежи», преследующих по внешности просветительные, а в сущности политические цели». Ораторскому искусству школы в Великом Княжестве уделяли большое внимание.
Хотя деятельность добровольных пожарных обществ, гимнастических и стрелковых обществ не имела прямой связи с политикой, но из старательно отобранных по физическим данным, а также по дисциплинированности и частично по образованию членов этих обществ можно было при необходимости получить хороших солдат. Общества трезвости и объединения трудящихся гораздо больше занимались политическим ораторствованием, чем деятельностью по своему прямому предназначению. Ни одной возможности для подстрекательства в окраине не оставляли неиспользованной: открытия памятников, похороны выдающихся личностей, торжественные открытия новых зданий, открытие выставок и т.п. Особенно провокационными были ежегодные большие Певческие праздники, которые служили завесой патриотическим демонстрациям с дерзкими речами и неподобающими музыкальными программами, неизменным номером которых было исполнение «Марша порисцев» на слова, взятые из книги Рунеберга «Истории прапорщика Столя». Все это имело, как считал генерал-губернатор, весьма разлагающее влияние на население.
На замечания высших имперских властей окраины о «преступном» характере действий сепаратистов, они отвечали ссылками на существующую в Великом Княжестве свободу собраний. Для финансирования пропагандистской деятельности общества и объединения организовывали совершенно открыто различные сборы пожертвований, лотереи и т.п. По предложению Бобрикова, император издал в 1900 году постановление, что для проведения всех собраний, лотерей, организации сбора денежных пожертвований требуется разрешение генерал-губернатора. Непосредственной причиной издания этого постановления послужили мероприятия, сбор от которых шел в помощь оставшихся без работы журналистов из временно или навсегда закрытых газет, а также грандиозное чествование Лео Мехелина по случаю его шестидесятилетия. Позднее, когда губернаторские посты были замещены русскими, Бобриков счел возможным делегировать им право выдачи разрешений, однако «подозрительные случаи» по-прежнему следовало оставлять на усмотрение генерал-губернатора. Все же решительного исправления положения добиться не удалось, власти были бессильны, когда сепаратисты объявляли мероприятия частными или попросту банкетами, зачастую с согласия и помощью финских чиновников.
Уже летом 1899 года Бобриков предложил императору, чтобы учреждение новых общественных объединений временно было запрещено. На этом докладе император написал собственноручно: «При современных условиях я не вижу пользы для народа (разрядка Николая II. — Т.П.) в существовании обществ. Об утверждении уставов отныне входить ко Мне с представлениями, но не ранее 1901 года».
Когда этот срок истек, планку все же продолжали держать высоко. Хотя так рост числа объединений удалось ограничить, их многочисленность вкупе с тайной помощью и сочувствием чиновников делали невозможным действенный надзор.