Во время вакансии должности генерал-губернатора Финляндии внимание консервативно-националистических кругов к Великому Княжеству вызывалось не одним только национальным фанатизмом или стремлением отвлечь внимание общества империи от иных внутриполитических проблем или желанием отдельных публицистов обеспечить свое политическое или экономическое будущее. Подоплекой были также подозрения, что в Финляндии усиливаются настроения на отделение от России — постепенно или путем прямого мятежа. Этими подозрениями объясняется отразившийся в подходе к Финляндскому вопросу страх, порожденный оживившимся в то время в России революционным движением. Именно этот страх в сочетании с муссировавшейся прессой еще с начала 1890-х годов угрозой шведско-германского сотрудничества повлиял на то, что в требования единства державы консервативно-националистические круги вцепились почти намертво.
БЕЗОПАСНОСТЬ ПЕТЕРБУРГА
Тройственный союз Германии, Австро-Венгрии и Италии, образовавшийся на рубеже 1870-х и 1880-х годов, означал появление в Центральной Европе нового мощного и желающего расшириться силового центра. Хотя российское правительство со своей стороны стремилось избегать конфликтов с Германией и ее союзниками, все же петербургскому Главному штабу приходилось уже до заключения «Двойственного союза» с Францией серьезно учитывать в своих расчетах возможность войны на Западном фронте. Содержание оперативных планов в основном оставалось неизменным с 1880-х годов до Японской войны 1904-1905 годов. Главным театром боевых действий, согласно этим планам, должны были стать сопредельные с Германией и Австро-Венгрией районы, где и следовало сосредоточить в первую очередь силы, располагавшиеся в европейской части России. Задача обезопасить правый фланг возлагалась на Балтийский флот, число броненосцев которого должно было превосходить число броненосцев Германии и Швеции вместе взятых. На деле Россия никогда этого не достигла и все больше отставала от Германии, усиленно наращивавшей свой флот. В упомянутом выше общем оперативном плане Финляндия играла роль окраинного района. Военное значение Великого Княжества диктовалось географическим расположением столицы империи — Петербурга и связанными с этим намерениями соседней страны — Швеции. Царившие в Петербурге сильные подозрения в том, что Стокгольм вынашивает реваншистские намерения, ослабли в какой-то мере во второй половине XIX века. Во время Крымской войны Швеция, вопреки предположениям, соблюдала нейтралитет. То же повторилось и во время восстания в Польше в 1863 году, а год спустя в результате Датско-Прусской войны политический скандинавизм получил, как думали в Петербурге, удар, от которого ему было уже не оправиться. Шведскую армию считали и организационно, и по выучке, и по вооружению «устаревшей», с точки зрения современных для того периода времени требований ведения войны, ее потенциал был невелик. В 1884 году комитет под председательством начальника Главного штаба генерала Н.Н.Обручева, рассматривавший координацию морских и сухопутных военных сил в Западной России, дал заключение, в котором, как и ожидалось, внимание было обращено к границам с Германией и Австрией, где и могли развернуться возможные военные действия. На севере же Швеция и Дания с их небольшими военными ресурсами не могли особенно тревожить Россию. Так что заметных сухопутных военных действий на финляндском направлении не ожидалось. Комитет рассматривал положение Финляндии, имея в виду главным образом угрозы со стороны Германии и Великобритании. При этом особое внимание обращалось на безопасность Петербурга и важное в этом смысле северное побережье Финского залива и Свеаборгскую крепость — выдвинутую вперед опорную базу Балтийского флота.
Худшим недостатком Свеаборга комитет считал слабость в подготовке тыла. Для устранения этого следовало бы построить вокруг Хельсинки крепостной пояс протяженностью в 40 километров. Но в том, что таким образом цель будет достигнута, не было уверенности из-за «постоянно растущей враждебности финляндцев в отношении российских войск». В случае, если столица Финляндии оказалась бы в опасности, местное население не стало бы поддерживать защитников, а, наоборот, превратилось бы в угрозу для россиян. Поэтому все силы следовало употребить на то, чтобы нарастить непосредственно оборонительные возможности самого Свеаборга, отказавшись от защиты Хельсинки. Даже более того, усиленная артиллерия крепости гораздо эффективнее удерживала бы в повиновении и финнов. Проблемы побережья Ботнического залива и внутренних районов Финляндии комитет вообще оставил вне рассмотрения.