3 апреля 1893 года перед тем как сформировать предложенные комитеты, военный министр Ванновский созвал высокого уровня совещание для выработки инструкций этим комитетам. В совещании под председательством военного министра участвовали генерал-губернатор Финляндии Гейден, начальник Главного штаба Обручев, член военного совета империи генерал от инфантерии Якимович, начальник канцелярии военного министерства генерал-лейтенант Лобко, помощник начальника Главного штаба генерал-лейтенант Величко, помощник командующего Финляндским военным округом генерал-лейтенант Гончаров, а также полковник Бородкин, исполнявший обязанности секретаря. Отказавшись от идеи прямого распространения порядков империи на Финляндию — осуществление их наткнулось бы на ряд практических трудностей, вытекающих из автономного положения Великого Княжества — совещание решило рекомендовать введение для Финляндии особого Устава о воинской обязанности. Разумеется, на основе единообразия. Все параграфы, касающиеся командования, организации, использования армии, а также не относящиеся к закону о воинской обязанности, следовало устранить. Что касается воинской повинности, то было сочтено наилучшим пока что избегать увеличения численности финляндских войск. Это не было бы желательно «из-за известных особых обстоятельств». Можно согласиться с мнением советского исследователя Л. В. Суни, что подоплекой служили явно политические мотивы, говоря иначе, сомнения в надежности финляндцев. Зато уравнения повинности можно было достигнуть, введя для Великого Княжества достаточно высокий, особый военный налог. Такой же порядок применялся уже по отношению к мусульманскому населению Кавказа и Средней Азии, для которого нормы воинской обязанности были также ниже общегосударственных норм. Исчисление размера требуемого от Финляндии возмещения входило в задачи образуемых комитетов. В остальном не видели существенных замечаний к проекту решения, намеченного в 1891 году. В этой связи необходимо, однако, отметить, что, согласно объявленному в данной стадии мнению совещания, законопроект о воинской обязанности Финляндии, после того, как генерал-губернатор даст о нем свое заключение, должен быть направлен на рассмотрение сессией сейма Финляндии и сенатом, а также Государственным советом России.
Однако же генерал-губернатор Гейден был резко не согласен с большинством участников совещания. Организационная реформа, направленная на единообразие, которой добивалось военное министерство, угрожала его независимому положению в качестве несомненного начальника военного округа со своим особым штабом, не говоря уже о соответствовавшем этому престиже. Защищающий свое «жизненное пространство» генерал-губернатор принялся усердно добиваться сохранения статус-кво. Он утверждал, что запланированные меры не увеличат боеспособности финляндских частей, а напротив, повлияют на нее отрицательно, будучи ненужно оскорбительными для автономии Финляндии и ее законов. В направленном императору письме Гейден не мог, разумеется, нажимать на исключение из обсуждения затрагивающих его положение организационных вопросов, напротив, он признавал необходимость их рассмотрения. Зато он обращал внимание, что в предлагаемой новой системе военнообязанные станут всеми средствами стараться избежать призыва на военную службу, и это следует учесть. Уже сейчас вызывающий тревогу размах эмиграции станет еще больше. Уклоняющихся от исполнения воинской обязанности пришлось бы принуждать силой, что могло бы привести уже к вооруженным столкновениям.
Сопротивление генерал-губернатора, борющегося за свое положение и престиж, было столь упорным, что император счел за лучшее все это дело пока отложить. Таким образом, реформу воинской обязанности постигла та же судьба, что и комитет Бунге. Окончательный результат находился в зависимости от структурных черт российского самодержавия, а не от внешнеполитических факторов. Высказывалось предположение, что на стремление к усилению военного потенциала Финляндии оказывала влияние новая союзница России — Франция. Однако это не находит подтверждения ни в одном из доселе известных источников. Наоборот, одновременно с рождением «Двойственного союза» касавшаяся Финляндии военная реформа как раз оказалась в неподвижном состоянии.
Для Гейдена окончательный результат явился как бы вознаграждением за урон, нанесенный его престижу в связи с «заморозкой» мнения генерал-губернатора комитетом Бунге. Возможно, что это обстоятельство частично убедило Александра III принять решение благоприятное для генерал-губернатора. Хотя Гейден и добился отклонения реформы закона о военной обязанности, это осталось его последней победой. Смерть супруги в мае 1894 года была тяжким ударом для пожилого воина, слухи о приближающейся отставке которого после этого явно усилились как в России, так и в Финляндии. Из-за пошатнувшегося здоровья Гейден с начала 1896 года фактически больше не исполнял свои обязанности. Так что принятая в январе 1897 года отставка Гейдена с поста генерал-губернатора не явилась уже неожиданностью.